"Михаил Грешнов. Родился мальчик" - читать интересную книгу автора

поглядывая на сына сбоку.
Жена рассмеялась:
- У Пушкина очень хорошо сказано:

Сын на ножки поднялся,
В дно головкой уперся...

Елена Андреевна остановилась - забыла.
Вспомнил отец, Дмитрий Юрьевич:

Вышиб дно и вышел вон.

Так и зарегистрировали родители Гигу: с шутками и с улыб-
кой.
На шестом месяце, однако, никто из них не смеялся.
- Мама и папа, - объявил Гигант, подросший за это время и
носивший обувь тридцать второго размера, - мне нужен велоси-
пед.
Ему купили велосипед. К вечеру машина была ра* вобрана по
винтикам - уже изрядно потрепанная, Гига гонял ее целый
день. Теперь, сидя над рамой, над колесами, гайками и педа-
лями, Гига что-то раздумывал, менял колеса местами, пробовал
подкачивать шины и наконец все с грохотом бросил:
- Плохо!
Проходивший мимо отец спросил:
- Что плохо?
- Плохая машина, - пояснил Гига.
Отец не без улыбки сказал:
- Изобрети новую.
- Изобрету, - буркнул Гига.
Каждый вечер у отца с сыном проходил час собеседования -
больше Дмитрий Юрьевич уделить мальчишке не мог: страда, и
ему, агроному совхоза, работы было невпроворот.
- Что такое дервиш, гиперпространство, бионика? Что зна-
чит эксцентриситет, где он бывает? - спрашивал Гига. - Кто
такие сатрапы? Стомахион?
Отец разъяснял, растолковывал, нередко пасовал - Гига на-
ходил слова позаковыристей, - стягивал с полки энциклопеди-
ческие словари, вместе с сыном они шарили по страницам, чи-
тали, а если не находили слова, ругали составителей.
Например, стомахион.
- Гигантская бабочка? - спрашивал сын.
- То - махаон.
- Сто бабочек?
- Нет.
Рылись в книгах, в журналах, пока отец не вспоминал
что-то из далекого детства:
- Игра такая, древняя. Берется квадрат картона, разреза-
ется на ряд треугольничков, потом из них складывают фигурки
птиц и зверей.