"Михаил Грешнов. Лица" - читать интересную книгу автора

предположения. Другое дело, что думал каждый из воинов, что говорил в этот
случайно запечатленный момент. Здесь требовалась от художника интуиция,
проникновение в душу каждого воина. Это придет во время работы, когда Ленг
будет писать и одновременно читать мысли, которые подскажет ему каждый
портрет.
Обратно в поселок Ленг почти бежит, подстегиваемый жаждой работы.
Скидывает куртку, швыряет с порога, не глядя куда. Устанавливает мольберт,
придвигает полотна, краски.
- Начнем!..
Солнце заглядывает в окна, комната полна света.
Ленг набрасывает штрихи на полотно.
Пишет он сотника - так, во всяком случае, он думает - в каждом войске
есть средний командный состав. Пусть будет сотник - назовет его Ленг хотя бы
в отличие от других воинов. Человек этот страшен: с вытянутым лицом, с
дубовой челюстью, ощеренными клыками.
- Жесток, - характеризует его художник, - непримирим!
Придает ему на губах пену, на клыках желтизну. Лицо багрово от гнева,
уши торчком.
Больше красного, желтого, черноты под глазами, смерти в зрачках.
Беспощаден так же, как к нему будут беспощадны: за поражение он рассчитается
головой.
Еще желтизны. Под маской ярости у него страх.
От крика он багров, от страха бледен. Все это перемешано, все надо
показать, подчеркнуть.
- Слова мне твои нужны. О чем ты?.. - спрашивает Ленг. Пишет, пишет. Не
положит кисть, пока сотник не закричит в ярости. Что он может кричать?
"Стойте! - думает Ленг, выписывая складки на щеках, жилы на лбу. - Стойте,
собаки!.."
Вечер прерывает работу. Но когда Ленг, отложив кисть, выходит из дому,
идет по улице-все это машинально, - лицо сотника перед ним в шрамах, в
буграх и в страхе.
На следующее утро он пишет одноглазого - склоненное лицо, кровь на
щеках. Человек сломлен, может только стонать.
Так его и пишет художник - в безнадежности, в безразличии.
Дальше лицо строгого воина. Может, единственное, которое не глядит на
юг. Воин остановился, смотрит, наверное, на товарищей. Может, увещевает их.
Этот может обороняться - опора войска.
Еще и еще лица. Дни в труде от рассвета до вечера - второй день,
третий. Не всегда получается у художника и не все. Устает?
Бросает кисть, идет на реку. На турецкий мост. Его пропускают,
предупреждая, что далеко заходить нельзя. Он и не пойдет далеко. До речки
Черной, до моста. Здесь останавливается, вслушивается. Шумит вода.
К этому Ленг привык. Вслушивается в прошлое. Оглядывает Батарейку,
поляну. Оттуда бьют пушки по отступающим, бьют по мосту. По живым людям.
Невольно Ленг заглядывает под мост. Видит кладку, сделанную на века, -
опору. Где люди, которые ее сложили? И где другие, которые бежали по дороге
и по мосту? И те, которые расстреливали их картечью? "Какой ужас!" - думает
Ленг. Войны - это ужас. От фараонов Джосера, Хеопса до Цезаря, Наполеона,
Гитлера - кровь и страдания!
Черная речка катит воды из мрачной теснины. Воды кажутся черными, и