"Михаил Грешнов. Странный Харрис" - читать интересную книгу автора

Харрис взглянул на Ритца, перевел взгляд на Гейма.
- Пожалуйста, - сказал тот, - повторите коротко, на что жалуетесь. Для
коллеги. Да и мне послушать небесполезно. Повторите ваши... э-э...
видения. - Гейм внутренне содрогнулся при воспоминания о чудовищной мухе.
Однако вида не подал и даже улыбнулся пациенту.
Ритц молча смотрел в лицо Харриса.
Тот улыбнулся и тоже посмотрел на Ритца внимательным и глубоким
взглядом.
Что-то дрогнуло в душе Ритца: взгляд Харриса был пристален, внимателен,
проникал в душу.
- Пожалуйста, - сказал он, лишь бы что-то сказать. Отметил, что Гейм
сказал это слово раньше, и он, Ритц, как попугай, повторил его. Это
разозлило Ритца, и он отвел глаза под взглядом Харриса.
- Хорошо, - сказал Харрис. - Я повторю.
Медленно, тусклым голосом - Гейму казалось, что пациент в еще более
угнетенном состоянии, - Харрис повторил жалобы, о которых Гейм уже слышал.
Иногда пациент останавливался на полуфразе, словно к чему-то прислушиваясь,
раза два оглянулся через плечо. Гейм тоже оглянулся, чувствуя, что рассказ
Харриса действует на него. Так бывает в лесу ночью, когда из-за каждого
дерева ждешь чего-то и не знаешь, чего.
Ритц, наоборот, превратился в слух, не отрывал глаз от лица пациента. И
этим, кажется, смущал Харриса, тот несколько раз дернул плечами, словно
стряхивая с себя внимание Ритца. В такие мгновения речь его становилась
замедленной, он выдавливал слова через силу.
"Что за человек? - думал Ритц. - Какое у него заболевание?
Самовнушение, галлюцинации?" Мелькнула даже мысль, что Харрис отчаянный
наркоман. Но нет, у наркоманов не такие глаза, не такой взгляд.
- Я хочу быть человеком. Обыкновенным человеком! - заключил свой
рассказ Харрис.
- Ну, а эти... галлюцинации? - спросил Ритц, невольно ругая себя за
жестокость и обнаженность фразы. Спокойствие боролось в нем с нетерпением,
нетерпение прорвалось в этих словах.
- Галлюцинации? - переспросил Харрис, перевел взгляд с Ритца на
середину стола.
Тотчас на столе появилось яблоко - краснобокое, свежее, от него так и
пахнуло запахом сада. Рядом, на стопке бумаги, появился серебряный талер
чеканки шестнадцатого века. Талер был массивным, тяжелым, бумага просела под
ним, сморщилась по окружности.
- Такую монету я видел в музее, - сказал Харрис. Гейм и Ритц смотрели
на талер, но он тут же исчез. Однако вдавленный круг на бумаге остался, и в
продолжение последующего разговора Ритц поглядывал на круглое углубление,
пока бумага постепенно не разгладилась.
Разговор велся вокруг яблока.
- Возьмите его, - сказал Харрис Гейму - доктор сидел в кресле вплотную
к столу, яблоко было к нему ближе, чем к кому-либо другому.
Гейм потянулся к яблоку, взял его.
- Если бы нож... - сказал Харрис.
- У меня нож, - ответил Ритц, достал из кармана складной нож. -
Разрешите? - протянул руку к Гейму.
Тот отдал яблоко и пошевелил пальцами, словно хотел стряхнуть с них