"Сергей Тимофеевич Григорьев. Красный бакен " - читать интересную книгу автора

деда про солдата, но все же остался при прежнем решении прорваться вверх.
Надо только переждать еще сутки.


Беда

К вечеру другого дня радио на "Ермаке" стало принимать частые и
ясные, но сбивчивые разговоры. Они мешали принимать свои телеграммы. Ждан
понял из этого, что сверху к "Сорока братьям" подходят речные силы белых.
Он собрал команду и разъяснил ей, что задумал сделать. Его выслушали
молча, не задавали праздных вопросов и, выслушав, разошлись по местам.
День был пасмурный. После полудня начался частый холодный дождь и
затянул дали серой, туманной дымкой. Погода была хороша: ночь будет
темная, и "Ермаку" удастся проскользнуть мимо минного поля, где, наверное,
у обоих берегов дежурят моторные лодки противника...
Когда стемнело, "Ермак" снялся с якоря, спустился к устью воложки и,
обогнув песчаную косу, быстро пошел вверх.
Пармен Иванович отослал своего подручного вниз и велел позвать
Максима, надеясь, что если ему изменят глаза, то поможет зоркая память
мальчика. В машину было приказано нагнать пару до предела, погасить
форсунки*, остановить пародинамо, чтобы ни гул пламени в топках, ни стук
электрической машины, ни свист пара, ни запах дыма не могли выдать
"Ермака".
_______________
* Ф о р с у н к а - прибор для сжигания нефти. Струя нефти
разбивается в пыль потоком пара и сгорает без остатка, образуя
широкое пламя в топке.

Ждан запретил курить и громко разговаривать. Команду в трюм он
передавал из рубки не по телеграфу, а тихо в рупор, чтобы не услыхали
звонков. У пушек за бортом и пулеметов наверху лежали в дождевиках
артиллеристы. Дождь не переставал.
Было совсем темно, и "Ермак", едва шевеля плицами колес, тихонько
подбирался к тому месту, где поперек стояли мины. Ждан и Пармен Иванович
говорили почти шепотом.
- Проскочим? - спрашивал Ждан с тревогой.
- Не беспокойтесь, я вижу, - отвечал лоцман и подозвал Максима: -
Видишь вот тот ярок, а там вон был осокорь срублен? Возьми глазом
наискось - тут и быть красному бакену.
Мальчик сказал тихонько:
- Вижу.
И видел, но не глазами, а памятью: глаза, сколько он их ни таращил,
ничего не видели, кроме мутно-черной завесы дождя.
Прошло в молчании и тишине еще несколько минут.
Лоцман, склонясь вперед, легонько стал брать руль налево. Максим ему
помогал с другой стороны штурвала. Наконец Пармен Иванович глубоко
вздохнул и сказал Ждану:
- Прошли. Командуйте средний.
- Не рано?
- С полверсты позади осталось. Сейчас поворочу в Таловый ерик.