"Сергей Тимофеевич Григорьев. Красный бакен " - читать интересную книгу автора

- Где он?
- А вот маячит, смотрите через правое плечо.
Ни Ждан, ни Максим не видели входа в ерик, да и не мудрено: обе гривы
берега ерика - и горная и луговая - были еще залиты поемной прибылой
водой, над ней щетками торчали только верхушки тальника.
- А где укроемся? - спросил Ждан лоцмана.
- Я в такую щель поставлю "Ермака", что сами выберемся только кормой.
Скоро справа и слева "Ермака" обозначились невдалеке высокие деревья.
"Ермак" опять убавил ход до самого малого. Ждан велел матросам стать с
баграми по бортам. Остановили машину.
Ломая ветки верхушками мачт, "Ермак" остановился среди рощи
потопленных водой осокорей.
- Вот тут и заночуем, - сказал Пармен Иванович. - Ступай-ка спать,
Максим: утро вечера мудренее, кобыла мерина удалее.
Мальчик пробежал под дождем до трюма, скатился вниз, скользя по
поручню руками, спустился в машинный трюм и забился в свой угол - на груду
пакли. В трюме горела у котла всего одна керосиновая коптилка без стекла.
Пародинамо не работало. У верстака стояли Леонтий и Алексей и тихо
говорили. Мальчик прислушался. Алексей говорил с раздражением:
- Служили вы раньше с Парменом хозяину, а теперь кому служите?
- Как - кому, Алексей! Я эту машину своими руками на Коломенском
заводе собирал, и был ей и есть хозяин я. А купец Бугров в ней ничего не
понимал. Волга и "Ермак" были наши и есть наши. И уже ни Бугров и никто
другой их у нас не отнимет.
- А иностранцы?
- Что иностранцы? Надо их прогнать! Мы на своей земле сами управимся.
Распорядиться сумеем.
Алексей угрюмо замолчал. Леонтий распорядился, чтобы он держал пар,
зажигая через полчаса на пять минут форсунки, и ушел наверх.
Алексей, что-то ворча, ходил поперек машинного трюма перед котлами,
швырнул в угол молоток или ключ - он с грохотом покатился по железным
плитам. Максим с испугом следил, приподнявшись на локте, за длинной
костлявой фигурой машиниста, заслонившей собой мальчику свет от лампы.
Алексей бранился грязными словами, подняв голову к манометру. Он
нагнулся, открыл вентили форсунок - бухнуло и загорелось в топках пламя.
Усталь сморила мальчика. Сквозь дрему он слышал, что форсунки
погасли, потом несколько времени спустя бухнули и загудели снова.
Сон отлетел, спугнутый тревогой. Максим вскочил с кучи кудели и
прокрался мимо насоса и пародинамо к котлам. Он увидел в смутном мерцании
топочных вспышек, что Алексей, сидя на корточках за котлом, открывает,
вращая вентиль, спускную водяную трубу котлов.
Открыв кран, машинист бегом кинулся мимо мальчика к лестнице и, живо
взбежав по ней, исчез, хлопнув наверху дверью.
Мальчик опрометью бросился к котлам: стрелка манометра далеко перешла
за красную черту. Вода в водомерном стекле опускалась.
Максим, обжигая дрожащие руки, завернул и погасил форсунки, бросился
к спускной трубе и, ломая от усилия пальцы, плача от боли и ужаса, что
сейчас котлы взорвет и "Ермак" погибнет, стал завертывать тугой вентиль.
Завернув колесо до отказа, мальчик взглянул на манометр: давление все
еще повышалось. Почему же не открылись предохранительные клапаны? Максим