"Сергей Тимофеевич Григорьев. Легенда " - читать интересную книгу автора

сторону плед клюкой. Он, упав на план, закрыл от взоров адмирала
порядочный кусок Петербурга, примерно в десять квадратных верст.
Едва дотянувшись концом костыля до слова "легенда" и тыча в каждую
букву концом указки, Бутаков прочел:
- "Легенда". Нуте-с! Здесь это слово означает не то, что ты подумал.
В мире во много раз больше вещей, чем во всех языках слов. "Легенда" на
плане говорит: "если ты увидишь на плане непонятный знак, обратись ко мне,
прочти легенду"... Флаги, нуте-с, тоже требуют объяснения. Теперь флаг
только знак, сигнал. Гюйс, кормовой флаг, а в бою флаг поднимается на
место вымпела; чтобы в морской дали узнать нацию корабля, флаг должен быть
порядочных размеров. Кормовой флаг - знамя корабля. Однако, нуте-с, не в
том только дело, что флаг священный символ нации...
- Символ! - повторил Степан новое слово.
- Ну да! Символ - условный знак. Но флаг корабля не только знаменует
нацию, не только условный знак. Флаг - самое древнее изображение
мореходцев. Он старше паруса и руля. В далекие, "легендарные" времена флаг
на судне, еще до изобретения руля и паруса, служил для быстрого проведения
корабля к ветру...
Адмирал сел на любимого своего конька, то есть на корабль под всеми
парусами, и Степану не пришлось пуститься вприсядку по Петербургу, но он
не видел способа положить адмирала в дрейф.
- Надо заметить, - продолжал Бутаков, - что и кормовой флаг делается
из тяжелого шелка и весит примерно пуд при поверхности в двести квадратных
футов и обладает большой силой. Бывали случаи, что часовой при флаге
зазевается, налетит шквал, и одним ударом флаг сбивает его с ног и -
"Человек за бортом! Убрать паруса! Бизань на ветер!.."
- Дедушка, - прервал адмирала Макаров, - это легенда?
Бутаков умолк и сердито посмотрел на юнгу, но тот, скромно опустив
глаза, рассматривал под ногами условные знаки: зеленые кудряшки по
голубому фону, испещренному черточками, что означало мокрый лес.
Адмирал, опершись на костыль, опустил глаза на пестрый ковер плана,
расстеленный у его ног.
- Я несколько уклонился от курса. Вернемся в исходное положение...
- Так держать! - подтвердил Степан и, перешагнув Неву у Николаевского
моста тремя шагами, каждый длиной в три версты, вернулся в исходное
положение и, босой, остановился у Московских ворот в ожидании, когда
непроворный инвалид подымет шлагбаум.
Случайно костыль адмирала уперся концом своим в пересечение
Вознесенского проспекта и речки Мойки.
- Вот тут замечательное место, - пристукнув костылем, заговорил
адмирал. - Однако, что я говорю! В Петербурге нет мест не замечательных.
Все в нем необычайно, достойно примечания... Жаль, что этот план несколько
устарел - на нем кое-чего нет. Впрочем, для нас с тобой, моряков, это
несущественно. Хотя бы, нуте-с, например. Прибыв в столицу по чугунке, ты
с дебаркадера ступишь на Знаменскую площадь. Отметим и это. Дебаркадер!
Что можно представить себе сухопутнее железной дороги! Выселки, насыпи,
мосты, железные рельсы... Все твердо и незыблемо... Земля, земля и
земля!.. Однако прибыли - и вот дебаркадер. Дебаркация - высадка на берег
с порта барки. Но ты стоишь босой перед воротами столицы. Так стаивали
тут, ожидая впуска, тысячи, сотни тысяч землекопов, каменщиков, кузнецов,