"Сергей Тимофеевич Григорьев. Тысяча женихов и невест " - читать интересную книгу автора

оказывались брошенными раз и навсегда.
Питомцы получали в Воспитательном доме образование, сообразное
намерению правительства создать особенную породу людей - кротких и
вседовольных, полезных для общества, искусных мастеров.
Проходили десятилетия, число приносимых младенцев возрастало.
В мире совершались великие события: французская революция потрясла
Европу; за революцией последовали Наполеоновы войны. Оглядываясь на
Францию, теперь в России изменили взгляды на воспитание: вместо надежды
воспитать кроткую породу людей мерами образования правительство
вознамерилось превратить весь народ в послушную машину средствами суровой
и жестокой военной муштры; начался опыт военных поселений, где
господствовала палка. Бунты военных поселян предостерегали, что и этот
способ воспитания послушных рабов уже не годен.
Еще по инерции аракчеевские порядки получали развитие. Московская
чернь беспокоила правительство. В ее составе были очень заметны 
п и т о м ц ы. Если где буйствовала толпа, то в ней непременно находили
веселого пьяного коновода; забранный полицией коновод беспечно отвечал,
что его не смеют ни бить, ни подвергать аресту, ибо он  ц а р с к и й 
с ы н. То, что в Москве оказывалось столько "царских сыновей", было само
по себе зазорно.
Правительство решило вывезти из Москвы питомцев и устроить их
где-нибудь оседло подальше от Москвы. Внезапно московская полиция получила
наряд собрать всех молодых холостых питомцев и питомок в Москве и из
окрестных деревень в подмосковное имение Воспитательного дома.
Собранных питомцев и питомок поместили во дворце: в одной половине
парней, в другой - девушек. За мужчинами наблюдали надзиратели, за
девушками - надзирательницы. По временам молодых людей выгоняли в парк для
игр и наконец объявили, что каждый из питомцев должен выбрать себе в жены
любую питомку, а затем им предстояло отправиться в Смоленскую губернию,
где опекунскому совету досталось за долги большое имение. Там питомцы
должны основать колонию землепашцев, под управлением военного генерала,
любителя аракчеевских способов воспитания.


II. О двух конвоирах, которые попали впросак,
обманутые большой сургучной печатью

Поручик Друцкой, подкупив сторожа у ворот, увлек Лейлу с опекунского
двора в то самое время, когда у церкви началась суматоха, а ворота
открылись, чтобы выпустить телегу, доставившую к церкви свадебные венцы.
У подъезда дворца находилась карета матери Друцкого; в этой карете
Друцкой и приехал из Москвы на комиссию. Усадив Лейлу в карету, Друцкой
поместился рядом с девушкой сам и приказал сколько возможно скорее ехать в
Москву.
Лейла успокоилась. Она не хотела гадать об участи, какую ей готовил
спаситель, и не думала о ней. Все, даже самое худое, представлялось Лейле
лучше, нежели, превратясь в мужичку, ехать за немилым мужем в далекую
деревню. Лейла уже ждала от своего спасителя пылких признаний, уверенная,
что его поступок продиктован неотразимой силой ее красоты.
Между-тем Друцкой сидел в экипаже нахмурясь и как будто забыл о своей