"Владимир Григорьев. Образца 1919-го" - читать интересную книгу автора

взглядом указал на дверь и еще дальше, за нее. - Перебежчика. За дверью
оставил, на улице, в кустах.
Лицо матроса дышало загадочностью, энтузиазмом, и не сам факт
пленения "языка", от которого теперь уже проку ждать не приходилось, а
именно эта жизненная энергия, скопившаяся на лице конвойного, пошевелила
души командного состава.
- В кустах оставил? - удивился командир.
- Не убежит, - спешно заверил Чиж, прислонил винтовку к столу, а сам
сел на скамейку рядом со стаканом чая. - Свой человек. Идейный.
Командир, заместитель с сомнением посмотрели друг на друга, а потом
все вместе уставились на матроса.
- Ты, братец... - начал было заместитель, но тут в дверь осторожно
постучали, и негромкий голос сказал из-за двери:
- Можно войти?
И с этими словами идейный перебежчик собственной персоной показался в
командирском блиндаже.


Нет, никак не походил странный перебежчик на своего. Свои сейчас как
одни по всей республике, одного оттиска. Лица серые, что непросохшая
штукатурка, глаза воспаленные, нервное спокойствие в углах рта, и в теле
недостача минимум килограммов на пять-шесть по сравнению с довоенным.
Снять с пояса маузер, так хоть иконы с них пиши.
А этот - кровь с молоком, щеки лаковые, прямо девушка. Сапоги
балетные, вощеные, будто сейчас денщик душу в эти голенища вкладывал. А
еще куртка, вроде замшевая, с кокеткой, без единого пятнышка.
Командир смотрел на щеголя прищурясь, как в ярмарку смотрят на
породистого жеребца. Взгляд заместителя, примеряясь, проехался по шикарной
куртке неизвестного и стал бесстрастным, как будто не встретил на своем
пути ничего замечательного, предупредим, однако, что глаза его обретали
бесстрастность именно в минуты чрезвычайных обстоятельств. Комиссар тоже
смотрел во все глаза - весело, как смотрят мужчины на непочатую бутыль
первача: будто кто-то пошутил остро, притом непакостно.
Короче говоря, непутевый вид перебежчика поразил присутствующих
нешуточно. Напротив, субчик джентльменского вида удостоил личности
присутствующих вниманием до обидного малым. Окинув всех троих
единовременным взглядом, он как бы исчерпал вопросы, естественные при
первом знакомстве, и интерес его переключился на скудную, походного
качества утварь блиндажа. Молчание между тем вошло в состояние
невыносимости.
- Вот, значит, как, - подвел итог перебежчик. - Небогато.
- Вы, судя по всему, привыкли к более роскошной обстановке, -
сумрачно заметил командир. Подозрительные предположения уже кружились у
него в голове, и он наконец дал им ход.
- Роскошь? - рассеянно удивился перебежчик. - Я категорически против
нее. Лишний вес.
- А мы за роскошь, - строго сказал командир. - За такую, чтоб для
каждого. Нужники из золота отливать будем.
- А я слышал, - голландское, кафельное лицо гостя исполнилось
хитростью, - что за бедность вы. Чтоб все стали бедными.