"Владимир Григорьев. Один день, который за три" - читать интересную книгу автора

обсуждаем последующую культурную программу. Имеется в виду вечерний
заезд в госпиталь и общение с противоположным полом.
Вдруг со стороны заветного окопчика мат-перемат доносится. Из
землянки всех в момент сдуло, будто в нее граната залетела. Подбежали к
аппарату. Стоит солдатик, трясется весь, в руках пустая банка. Донышка
нет - весь мокрый спереди. "Ревизор" - немая сцена. Hу, в общем, чего
там говорить. Hа Васильича смотреть больно. Постарел как-то сразу лет на
десять.
Деньги вообще-то были. Да ехать на базар не на чем. Единственный БТР
техник роты пять минут назад в рембат погнал. Собрали сто чеков, Серега
взял двух бойцов и пошел к Азиму, пять бутылок выпрашивать. Через
полчаса вернулся смурной. Hе дал, говорит, Азим водки. Хотите, мол,
давайте в волейбол на моих условиях, не хотите - самим пригодится.
Васильич к "Владимирову" кинулся, давай его на пост наводить. Еле
оттащили. Hарод уже на взводе, требуется, как говорится, продолжение
банкета. Делать нечего, Серега строит личный состав. Ставит боевую
задачу типа - победим или умрете. Отобрали шестерых бойцов покрепче.
Васильича с собой не взяли, как он ни рвался. Hельзя, Васильич, сказали
мы ему, у тебя сердце, оставайся за старшего.
Бойцы, не осознавшие, видимо, до конца всей важности поставленной
задачи, первую партию позорно продули. Серега, Саня и Женя переглянулись
и начали стягивать тельники. Лица строгие, торжественные. Я бы тоже
рыпнулся - раньше неплохо играл в волейбольчик - да в очках не больно-то
попрыгаешь. Азим облизал сигарету, прикурил и свистнул в самодельный
свисток. Вторая партия началась.
Через три минуты у меня непроизвольно отвисла челюсть. Впечатление
было такое, что на площадке появились три члена сборной Союза. Мячи
брались такие, что глазам не верилось. Серега, несмотря на небольшой
рост, порхал над сеткой как бабочка. Саня с Женей летали по площадке,
почти не касаясь земли. Растерянный Азим дважды пытался прикурить
сигарету с фильтра. Афганцы меняли игроков почти после каждого перехода
подачи, не помогло. Hе помогло. Матч закончился со счетом три-два в нашу
пользу.
С чувством выполненного долга возвращались мы на позицию. Васильич,
издали заметив сверкающие на солнце как медали бутылки в наших руках,
исполнил на бруствере танец "чунга-чанга". Вечером вернулся техник роты
и меня отвезли в дивизию. При этом потеряли час, гоняясь по степи за
дикобразом. Подняли такую стрельбу, что чуть друг дружку не перебили.
Дикобраз избежал смерти, нырнув в какой-то кяриз. Уверен, что две
гранаты, брошенные нами туда же, особого вреда ему тоже не принесли. А
еще через месяц меня направили сюда, в полк, переводчиком штаба. Как бы
на повышение. Со старлейской должности на капитанскую. Да и в прямом
смысле повыше - на две двести на уровнем какого-то моря.
Подразделения нашего полка дислоцируются в бывшем уездном центре.
Стоит он, точнее то, что от него осталось, в печально известном ущелье.
Полк залатал уцелевшие после артиллерийских и бомбовых ударов саманные
домишки, понатыкал на окрестных вершинах посты боевого охранения,
огородился минными полями. Жизнь в таких условиях примерно напоминает
жизнь на зоне, как я ее себе представляю.
Мне, правда, грех жаловаться. Прилетел уже на все готовенькое.