"Владимир Григорьев. Транзистор Архимеда (Авт.сб. "Рог изобилия")" - читать интересную книгу автора

внушительно обратился к эксперту:
- Что ж вы, батенька, так сразу? Может быть, может быть... В жизни все
может быть! Да только... Эх вы! Авторитета вашего только может не быть.
- Так ведь брал же слова обратно, - оправдывался эксперт.
Снимок, вызвавший столько противоречивых эмоций, был в общем-то
незамысловат. Скамейка, человек в хитоне с прутиком в руках да меч,
занесенный над головой сидящего. Меч без насечек, без узоров, лишенный
служебного кокетства и двусмысленности: видно, в руках владельца он был
просто орудием производства. Человек в хитоне не смотрел на меч, он
смотрел куда-то вверх, вероятно, в глаза того, кто пожелал разрубить его
на части. А по песку вились какие-то узоры, только что вычерченные
прутиком. Линии, треугольники, кружочки, сплетенные в непонятную для
геометра фигуру. Похоже, что человек в хитоне был увлечен решением
какой-то задачи, как следует углубился в нее и вдруг заметил, что его
убивают. Все было именно так, как в известном предании о гибели Архимеда.
Отсчет кадра по времени сходился с календарными датами Архимеда. Самое
поразительное заключалось в рисунках на песке - под ногами Архимеда
отчетливо прорисовывалась схема серийного транзисторного приемника.
"Спидола" не "Спидола", но что-то в этом роде...



2. АРХИМЕД ОТКРЫВАЕТ ЗАКОН АРХИМЕДА. III ВЕК ДО Н.Э.

- Эврика! - закричал он и пулей вылетел из ванны.
"Эврика! Эврика!" - пульсировало в голове, пока хрустящие простыни
сушили бронзовое тренированное тело Архимеда.
"Впрочем, эврика ли?" - Архимед опасливо глянул на зеленоватую, со
сломавшимся в ней лучом солнца воду бассейна.
"Эврика ли?" - Вода по-прежнему играла солнечными зайчиками, легко, как
соломенные пучки, ломая вошедшие в бассейн копны солнечного света.
Будь на месте Архимеда личность попроще, с более турбулентным
мышлением, внимание личности, может быть, переключилось бы на игру
ломающихся лучей, и человек задумался бы над загадкой их преломления, а то
взбрела бы на ум другая задача, что-нибудь вроде "Из бассейна А вода
льется в бассейн Б...", и он позабыл бы о только что открытом физическом
законе, променял на другой. Но теперь перед бассейном стоял он, не
кто-нибудь другой, а именно он, тренированный в несбивчивом мышлении
Архимед, обвитый напряженными мышцами, замкнувшийся на одном, как атлет
перед броском диска. Мысль поймана за хвост, она бьется, вырывается из
рук, но хватка Архимеда железна. Вот он стоит, смотрит в бассейн. Нет, он
не видит причудливых сломов ныряющих под воду лучей, и лихие зайчики,
срывающиеся с водной глади в зрачки Архимеда, не слепят его глаз.
Преломление света потом, кто-то другой... Сейчас он весь в одном.
"В воде мне было легко... Значит, и любому телу легко... Значит,
помещенное в жидкость тело настолько теряет в своем весе, насколько...
Впрочем, насколько?"
И Архимед вдруг разбегается, прыжок, летят брызги, он снова в бассейне.
Эксперимент продолжается. Вез жертв, без риска, но на самом себе.