"Владимир Григорьев. Вложено при рождении (Авт.сб. "Рог изобилия")" - читать интересную книгу автора

перепродаже из рук в руки и большому бизнесу, ажиотажу вокруг феномена. А
в эпилоге, подчиняясь законам жанра, юный и, положим, безработный студент,
которому во время операции всадили чужую печенку, ходил бы на последние
центы в Федеральный музей медицины обозревать абсолютную печень, стоящую
теперь миллионы, не подозревая, что печень-то его, кровная.
Но поскольку истинные события никоим образом не были связаны с местами,
где все продается и все покупается, а, наоборот, протекали в местах
обыкновенных, отдаленных от соблазнительных, а потому сомнительных
коллизий супергородов-спрутов, дышащих ежесекундной возможностью
внезапного возвеличения, то и сюжет наш не промчится по разным авеню и
стритам и не вольется в то медленные, то бешеные потоки "шевроле", за
рулем которых метры науки чеканного профиля и сатанеющие от близкой
сверхприбыли деляги бросают из угла в угол рта многодолларовые сигары.
Трепет и даже некая опаска, заставившие ассистента обернуться по
сторонам, возникли по причинам иным. Сенсация или даже намек на нее редко
посещали скромную больницу: точнее, не посещали никогда. Прожекторные
световые столбы, излучаемые светилами медицинской практики, смыкались
где-то высоко над крышей двухэтажной больницы. Там, в жгучем переплетении
лучей, как пойманные метеориты, блистали уникальные диагнозы и исцеления,
по-метеоритному сгорали величайшие из неизлечимо больных, и только легкая
как тень пыль этого пожара бесшумно оседала на больничную крышу.
И вдруг такое! Абсолютная нормаль!
И однако, операция прервалась лишь на несколько мгновений.
- Сенсация?!
- Да, сенсация.
- Первая и последняя.
- Заметано!
И все опять пошло как по маслу.
Уж такая работа у хирурга - нельзя удивляться. Удивишься, ахнешь, а уж
какой-нибудь нерв в клочьях. Вот отчего хирурга тотчас отличишь по
железному рукопожатию и особой, жесткой безоговорочности в суждениях.
Отступать некуда, только вперед! Потому и в народе идет об этих людях
твердая слава.
Молодой больной отдал свое здоровье в надежные руки. Хирурги словно
позабыли о чудесной находке и вершили начатое с удвоенной легкостью, что в
любом филигранном деле свидетельствует о повышении самоотдачи до уровня
полной самоотдачи. Скальпель блистал в бестеневом свете медицинских ламп,
как сталь коньков фигуриста, экспромтом срывающего звание восходящей
звезды.
Казалось, дай еще незначительное прибавление темпов, и в ушах запоет
серебристый звон вибрирующего на перегрузках скальпеля. И действительно,
что-то вдруг звякнуло, а точнее, скрипнуло, будто сталь прошлась по
стеклу. Бывает такой ничтожно слабый, но прохватывающий все нутро звук.
Но настоящий мороз по коже прошел через секунду или через несколько
секунд, точной цифры тут не установишь. А именно тогда, когда скальпель
вдруг остановил стремительное проникновение, упершись во что-то предельно
твердое.
Не спасовали люди и здесь. Скальпель автоматически перешел в пружинные
руки медсестры, а во взрезанную мякоть погрузились пальцы хирурга,
обтянутые резиной перчатки. Но тут же резким движением изъял он руку из