"Борис Григорьев. Скандинавия с черного хода (Записки разведчика: от серьезного до курьезного) " - читать интересную книгу автора

старонорвежском наречии, сохранившемся во всей своей чистоте со времен
первого норвежского поселенца Эйрика Рыжебородого! Представляете? Язык
викингов законсервировался и практически ничуть не изменился с тех пор. Если
бы ученым каким-то образом удалось оживить первооткрывателя этой островной
страны, то он без труда мог бы понять язык современного писателя-классика
Халлдора Лакснесса.
История страны, благодаря тому что она начала создаваться уже во время
нашей эры - современные исландцы считают себя всего тридцать вторым
поколением - и что по ней не прокатывались полчища каких-нибудь гуннов, и
мировые катаклизмы миновали ее стороной, описана весьма подробно и
достоверно. Если у нас на Руси с трудом, буквально по крохам, можно собрать
скупые отклики современников о прославившем себя в веках князе - ну хотя бы
о Дмитрии Донском или Александре Невском, то исландцы спокойно могут
почитать о каком-нибудь своем предке в тридцатом колене, например, о
крестьянине Ньяле, сыне Торгейра:
"Он был такой знаток законов, что ему не было равных. Он был мудр и
ясновидящ и всегда давал дельные советы. Он был доброжелателен, обходителен,
великодушен, прозорлив и памятлив и никому не отказывал в помощи, кто бы к
нему ни обращался".
Здорово, правда? Фраза тысячелетней давности, которую полностью можно
вставить в текст служебной характеристики, например, офицера советской
разведки.
Практически до нас дошло очень много текстов летописей - саг,
написанных грамотными викингами-монахами. (Кстати, большинство ценных
свитков с сагами хранится в архивах Копенгагена.) Эти средневековые повести
на протяжении многих мрачных столетий были единственным достоянием народа,
стоявшего на краю гибели и черпавшего из них веру в себя и в будущее своей
нищей страны.
С XI века до 1550 года в стране господствовала католическая церковь, а
новое лютеранское течение с трудом пробивало себе дорогу, наталкиваясь на
принципиальную верность исландцев тому, что они однажды приняли внутрь себя.
Имена католических епископов Эгмунда Паульсона и Йоуна Арасона, боровшихся
против "выкорчевывания из людских сердец" истинной веры, знает теперь каждый
школьник. Новая религия навязывалась силой датчанами из Копенгагена и потому
воспринималась особенно остро и неприязненно.
Конечно, исландцы из-за суровых условий, в которые их поставила
природа, не сумели создать шедевров архитектуры, музыки, живописи или
скульптуры, равные по своему значению, например, итальянским или
французским. Естественно, длительное время оставаясь в своем развитии в
стороне от "столбовой дороги цивилизации", Исландия была обречена на
провинциальный образ жизни и мышления. Исландцы - это нация рыбаков и
крестьян. Но можно смело утверждать, что в литературе исландцы оставили свой
весомый и неповторимый след. И не столько выдающимися и потому единичными
именами типа X. Лакснесса, а сколько своим массовым участием в ней.
Дело в том, что почти каждый исландец - в душе либо поэт, либо прозаик.
При этом он не стремится заниматься этим профессионально, чтобы зарабатывать
литературным трудом себе на жизнь. Исландец сочиняет сагу, балладу или риму
(поэму) просто для выражения своих чувств. Вместо литературных салонов и
клубов он пользуется любой сходкой - крестинами, свадьбой, собранием
фермеров или рыбаков, для того чтобы выразить свою потребность в