"Борис Григорьев. Скандинавия с черного хода (Записки разведчика: от серьезного до курьезного) " - читать интересную книгу автора

Хорю, поглядывал по сторонам.
Через час я сидел в полупустом "Боинге-747" и переваривал духовную и
материальную пищу, полученную в Копенгагене.
...Интересно, был ли Гордиевский уже тогда завербован? Думается, ответ
должен быть положительным.
...Процессу переваривания активно способствовали разнообразные и
подаваемые в неограниченном количестве горячительные напитки. "Лофтлейдир"
не жалел денег на угощение, пытаясь привлечь больше пассажиров на свой
трансатлантический рейс. Свой полет исландцы начали в Люксембурге,
продолжили его в Дании и Великобритании, по пути делали посадку у себя дома,
а заканчивали свой путь аж в Нью-Йорке. Несмотря на такой длинный маршрут, в
салоне самолета собралось не более двадцати человек, и все они летели до
Рейкьявика.
Очевидно, экипаж самолета решил взять реванш за пустой салон спиртными
напитками. Стюардессы выкатили несколько тележек с бутылками и распределили
их по местам более-менее кучного скопления пассажиров, чтобы забрать их уже
перед самой высадкой в Кефлавике. Сидевший рядом молодой человек после пары
"лонг-дринков" вступил со мной в разговор, из которого он выяснил, кто я и
откуда, а я узнал, что он - норвежский студент, обучающийся по обмену с
Исландией в Рейкьявикском университете. Каким викинг был филологом, судить
не берусь, но виски и джин он держал великолепно. А я-то, грешным делом,
думал, что это качество характеризовало исключительно одних вятичей.
К спиртному относится лояльно - пьет любые алкогольные напитки.
Норвежец - кажется, его звали Эриком - всю дорогу развлекал меня
рассказами о своих успехах у исландок, и, глядя на его довольно заурядные
внешние данные, я начал составлять о женской половине исландского населения
довольно нелестное мнение. Филолог хохотал гомерическим смехом над своими
шутками, и остальные пассажиры стали бросать в нашу сторону укоризненные
взгляды. Потом норвежец достал фотоаппарат и истратил на меня минимум
полпленки, старательно снимая со всех ракурсов. Последнее мне не
понравилось, и я стал смотреть по сторонам или прятаться за кресло, чтобы не
попасть в объектив.
Я хорошо помнил советы, полученные в спецшколе: разведчик должен по
возможности избегать паблисити, чтобы не оставлять за собой никаких следов.
Он должен пройти по этому миру бесшумной и незаметной тенью, зарезервировав
лишь к старости единственную возможность скромно разделить неудовлетворенное
профессиональное тщеславие на какой-нибудь встрече с молодым пополнением, на
которую высокое начальство, может быть, как-то соблаговолит его пригласить*.
______________
* Сразу оговорюсь, что так было. В наши же времена завеса
таинственности и секретности вокруг разведки приподнялась. Может быть, даже
слишком.

На пути в Англию самолет попал в жестокий циклон, огромный фюзеляж
"боинга" трепало, как соломинку. Мы то и дело проваливались в воздушные ямы,
и меня сильно подташнивало. Эрик рассказал мне, что исландские летчики
летают в любую погоду и известны своей бесшабашностью и мастерством. Я, в
отличие от Эрика, не был наслышан о достоинствах исландских авиаторов и
сидел как на иголках, ожидая, когда же мы рухнем вниз. Гомерический хохот
соседа звучал как реквием на похоронах, но тем не менее я был благодарен