"Борис Григорьев. Скандинавия с черного хода (Записки разведчика: от серьезного до курьезного) " - читать интересную книгу автораХорю, поглядывал по сторонам.
Через час я сидел в полупустом "Боинге-747" и переваривал духовную и материальную пищу, полученную в Копенгагене. ...Интересно, был ли Гордиевский уже тогда завербован? Думается, ответ должен быть положительным. ...Процессу переваривания активно способствовали разнообразные и подаваемые в неограниченном количестве горячительные напитки. "Лофтлейдир" не жалел денег на угощение, пытаясь привлечь больше пассажиров на свой трансатлантический рейс. Свой полет исландцы начали в Люксембурге, продолжили его в Дании и Великобритании, по пути делали посадку у себя дома, а заканчивали свой путь аж в Нью-Йорке. Несмотря на такой длинный маршрут, в салоне самолета собралось не более двадцати человек, и все они летели до Рейкьявика. Очевидно, экипаж самолета решил взять реванш за пустой салон спиртными напитками. Стюардессы выкатили несколько тележек с бутылками и распределили их по местам более-менее кучного скопления пассажиров, чтобы забрать их уже перед самой высадкой в Кефлавике. Сидевший рядом молодой человек после пары "лонг-дринков" вступил со мной в разговор, из которого он выяснил, кто я и откуда, а я узнал, что он - норвежский студент, обучающийся по обмену с Исландией в Рейкьявикском университете. Каким викинг был филологом, судить не берусь, но виски и джин он держал великолепно. А я-то, грешным делом, думал, что это качество характеризовало исключительно одних вятичей. К спиртному относится лояльно - пьет любые алкогольные напитки. Норвежец - кажется, его звали Эриком - всю дорогу развлекал меня рассказами о своих успехах у исландок, и, глядя на его довольно заурядные довольно нелестное мнение. Филолог хохотал гомерическим смехом над своими шутками, и остальные пассажиры стали бросать в нашу сторону укоризненные взгляды. Потом норвежец достал фотоаппарат и истратил на меня минимум полпленки, старательно снимая со всех ракурсов. Последнее мне не понравилось, и я стал смотреть по сторонам или прятаться за кресло, чтобы не попасть в объектив. Я хорошо помнил советы, полученные в спецшколе: разведчик должен по возможности избегать паблисити, чтобы не оставлять за собой никаких следов. Он должен пройти по этому миру бесшумной и незаметной тенью, зарезервировав лишь к старости единственную возможность скромно разделить неудовлетворенное профессиональное тщеславие на какой-нибудь встрече с молодым пополнением, на которую высокое начальство, может быть, как-то соблаговолит его пригласить*. ______________ * Сразу оговорюсь, что так было. В наши же времена завеса таинственности и секретности вокруг разведки приподнялась. Может быть, даже слишком. На пути в Англию самолет попал в жестокий циклон, огромный фюзеляж "боинга" трепало, как соломинку. Мы то и дело проваливались в воздушные ямы, и меня сильно подташнивало. Эрик рассказал мне, что исландские летчики летают в любую погоду и известны своей бесшабашностью и мастерством. Я, в отличие от Эрика, не был наслышан о достоинствах исландских авиаторов и сидел как на иголках, ожидая, когда же мы рухнем вниз. Гомерический хохот соседа звучал как реквием на похоронах, но тем не менее я был благодарен |
|
|