"Кирилл Григорьев. Лекарство для безнадежных ("Полночь над городом") " - читать интересную книгу автора

телефонами. Он любил узнавать обо всем первым.
Хорошо бы сегодня плохих вестей не было.
После душа, завалившись в постель, Вадим услышал размеренный скрип
кровати над головой, в гостевой комнате. Слабые сомнения рассеялись. Дочка
характером пошла все-таки в него. Так он вел себя с Натальей. Что может быть
лучше всего после хорошей ссоры? Только хороший секс.

Тарас Петровский

1.

Рев пожарной сирены плыл в воздухе. Кругом суетились. Сосредоточенные
пожарные разматывали уходящие в черное марево шланги, милиция разгоняла
толпу зевак, а сотрудники лаборатории в перепачканных сажей халатах
вытаскивали уцелевшее оборудование. Тополева видно не было, но его голос,
временами срывающийся на фальцет, соревновался в громкости с сиреной.
Петровский огляделся, с холодным сожалением прикидывая размер убытков.
Лабораторный корпус сгорел дотла. Остались стены с потрескавшейся
штукатуркой, перекосившиеся рамы и кое-где - просевшая крыша. Оборудование
на астрономическую сумму умерло вместе со зданием, так толком и не вступив в
строй.
- Ты что?! - заорал Тополев. - Ты куда это ставишь, олух?!
Что-то грохнуло и покатилось по асфальту. Петровский пошел на голос.
Тополев, перемазанный с ног до головы сажей, злой, потный, прыгал рядом с
кучей уцелевших компьютеров, проводов и грязных мониторов. Видно было, как
его распирает от желания сделать единственно важное, то, что никто другой
сделать не сумеет. Он даже не говорил. Он кричал - громко и зло.
- Ага, - только и смог сказать Петровский.
- Тарас Васильевич! Спасаем, что можем! Сгорело очень многое! Но мы
стараемся!
- Я слышу, - кивнул Тарас.
- Почти вся лаборатория сгорела!
- Я слышу, - повторил Петровский. - Не ори ты так, не глухой.
Тополев закусил губу, секунду подумал и отхлебнул из бутылки.
- Я тебе позвонить пытался. Почему трубку не берешь?
- Не до того было, Тарас Васильевич.
- Понятно. Я вот что узнать хотел. Что у нас с оцеплением? -
осведомился Петровский.
- С каким оцеплением?
- В лесу.
Антон наморщил лоб. Потом виновато глянул на Петровского.
- Пожар начался в три часа ночи, - произнес он после паузы. - Я сразу -
сюда.
Петровский уставился себе под ноги, обдумывая услышанное.
- Значит, у нас там никого нет?
Антон пожал плечами.
- Совсем забыл, Тарас Васильевич.
Лицо Петровского пошло пятнами. На скулах заиграли желваки, губы
сжались.
- Ты что, Антон, а?! - рявкнул он. - Ты когда научишься расставлять