"Ольга Григорьева. Колдун " - читать интересную книгу автора

- Я его сменил. - Выдвинулся еще один. - Никто под ту елку не
возвращался.аряжко жестом отпустил их, задумчиво покосился на доверчиво
стоящую рядом Настену. Что мужик ушел, это ясно, но почему ушел? Почему
бросил девку? Может, испугался? Но чего? А может, решил, что без него девку
уж точно довезут до Полоцка - не оставят посреди леса, не звери же. Однако
так бросить родню? Или... Почуяла его испытующий взгляд Настена, впилась
глазами в глаза, словно желая прочитать не высказанные нарочитым мысли. Тень
понимания на миг озарила ее лицо, силясь что-то вымолвить, тонкие губы
раздвинулись.
- Бросил девку черноглазый, - зло произнес за Варяжкиным плечом Потам.
- Возись теперь с ней!одбородок девчонки дрогнул. Варяжко мог поклясться,
что она услышала и поняла речи Потама. Приказывая тому замолчать, он рубанул
рукой воздух.
- Брр... бр.. бра-а.. а-ате.. ц.
- Что? Повтори! - затряс девку Варяжко.на хлопнула длинными ресницами,
скривила рот:
- Бра-а-ате-ц...
- Говорит о брате, - проворчал Потам. - Верно, мужик этот ее братом
был. - И с сомнением покачал головой: - А я думал - мужем.удорожно прижатые
к горлу руки Настены безвольно упали, из глаз выскользнула большая слеза,
медленно поползла по щеке.
- Убивается-то как... - жалостливо шепнул кто-то.твернувшись от
Варяжко, девка подошла к последней телеге и села на нее, избегая
сочувствующих взглядов. "Уехать хочет, - понял Варяжко. - Чует - бросил ее
брат".
- Трогай! - крикнул он передовому вознице. Тот ловко прищелкнул языком,
взвизгнул:
- Трогай!
- Трогай, трогай, трогай! - полетело по просыпающемуся лесу звучное
эхо.крипя и покачиваясь, телеги двинулись в путь. В дальний путь к славному
городу кривичей - Полоцку.
ГЛАВА 5
гоша сидел на дороге возле невспаханной лядины и равнодушно глядел на
веселые стайки возвращающихся с зимовья птиц. Его не радовали ни погожие
деньки, ни ранний приход весны. Последнее время он жил словно во сне -
ничему не радовался, ничему не печалился... Только вспоминал. А вспоминать
было что... Перед его глазами безостановочно вертелись испуганные лица
родичей, сияющие безумием глаза Настены, искаженные ненавистью рожи
чоловских баб. Теперь эти бабы, улыбаясь, проходили мимо Егоши, а он и
узнать никого из них не мог. А коли признал бы - вряд ли стал бы винить. Он
сам не сберег сестру. Зачем выскочил тогда на лядину, зачем поддался ее
уговорам? Почему не вызнал - что за шум доносится из печища средь ночи?
Почему не поверил упреждавшему о беде чутью?! Слабости поддался, к людям
захотел... Уж лучше бы его Первак еще дома убил! Тогда Настена осталась бы
жива. Сидела б нынче возле родной избы на завалинке, улыбалась ласковому
солнышку и судачила с Олисьей-уродиной о своих девчоночьих заботах. Только
нет больше Настены... И от Егоши мало чего осталось...одобравшие его чоловцы
говорили, будто он был совсем плох - горел жаром, метался в бреду,
размахивал руками. А едва открыв глаза, принялся расспрашивать про сестру.
Но ее никто не видел. Одного его на краю поля нашли. Совсем одного...а том