"Ольга Григорьева. Берсерк " - читать интересную книгу автора

А ведь сама видела, как водяной утянул меня в озеро, и два года убивалась да
умоляла богов воротить меня назад. Умоляла, умоляла, а когда под Коляду
увидела меня у бани - испугалась. Поначалу подойти боялась и Чура поминала,
а потом заплакала и смирилась. "Хоть живой, хоть мертвый, но ты у меня
один", - сказала. Любила она меня. Чтоб наши ничего не заподозрили,
придумала мне дальнюю родню. Как я в озеро уходил, так она всем
рассказывала, будто я к родне в Новый Город отправился, а вечерами сидела и
плакала над водой. Так и померла у озера. А я вот живу, мыкаюсь меж кромкой
и миром, ни там, ни тут не могу оставаться.
Я недоверчиво поглядела на его опущенную голову. Баюн говорил как-то
равнодушно, словно рассказывая не о себе, а о ком-то другом. И внешне он не
походил на нежитя. Странноват был - одежда в заплатах, глаза - что озерная
гладь, и голос протяжный, будто зимняя песня Морены, но он ходил по земле,
как обычный человек, и тело у него было теплое. Я помнила нашу первую
встречу в лесу и его прикосновение к моей руке!
Все происходящее походило на нелепый сон. Я помотала головой. Стены
избы закружились, к горлу подкатила тошнота. "Бред? - подумала я, но тут же
возразила: - Нет, это просто добрый сон - ведь не в каждом сне встретишь
нового друга, пусть даже шилыхана..."
- Что ж мне теперь делать, Баюн? - откидываясь на подушку, спросила
я. - Нет у меня на свете никого, только Олав.
- Вот и ступай к Олаву. Только немного подожди. Нынче он не в силе - не
сумеет тебя отстоять, а Сигурд не простит побега. Поэтому не спеши. Живи,
будто ничего не случилось. Год-другой, пока не почуешь, что пора. Тогда и
ступай в Киев.
- А слепец? Его тихий смех зашуршал над моим ухом:
- Слепой не противник твоей воле. Он и сам не ведает - как быть дальше.
Перечить тебе он не станет и, куда ты пойдешь, туда отправится.

Старик заворочался и хрипло задышал,
- Просыпается. - Баюн поднялся с лавки и принялся пробираться к дверям.
Затаив дыхание, я глядела, как он бесшумно протиснулся в узкую щель. Мне не
хотелось, чтоб он уходил, но задержать его я не решалась. Сопение старика
стало громче. Я закрыла глаза. Что-то мягко закачало меня из стороны в
сторону, где-то запели заунывные женские голоса, а вдали растеклись два
светлых голубых озера, цветом напоминающие глаза Баюна.
Проснулась я утром. Старик уже не спал, а сидел возле идола деревянного
бога, гладил его руки и, тихо всхлипывая, о чем-то упрашивал. Вспомнив
ночное видение, я смирила обиду и негромко окликнула:
- Эй, слепец!
Он беспомощно закрутил седой головой и недоверчиво Прошептал:
- Дара? Жива?
- Жива, - хмыкнула я.
- Благодарю тебя, благодарю! - припав заросшей щекой к сложенным на
деревянном животе ладоням идола, прошептал старик, а затем, семеня,
подковылял к моему ложу, нащупал мои пальцы и быстро, словно оправдываясь,
забормотал:
- Я уж испугался... Думал - умрешь... Никакие настои не помогали...
Просил за тебя денно и нощно.
Я убрала одну руку, но слабость была так велика, что вытянуть из-под