"Ольга Григорьева. Берсерк " - читать интересную книгу автора

но как сказать все это незнакомому, прячущему взгляд парню? Теперь мне стало
понятно, что Баюн - совсем чужой...
- Ну, я пойду, - неуверенно сказала я и, не получив ответа, двинулась
прочь, но уже на склоне обернулась и указала на привязанную к колу
березку: - Зачем ты это делаешь?
Паренек вскинул огромные голубые глаза:
- Она почти отвязалась, а как ей выжить-то, совсем одной? Вот я и
решил... - И вдруг застенчиво улыбнулся: - Она подросла, вон и колышек уже
стал мал, но я не хочу его менять, думаю - пусть так и будут вместе, ведь
она уже к нему привыкла...
"Да, привыкла, привыкла..." - вертелось у меня в голове. Я смотрела на
березку, на невысокий шест возле нее, а видела себя и Олава. Это мы стояли
на крутом склоне, поддерживали друг друга, и сама Доля связывала нас вместе,
как эти худые мальчишеские руки связывали ствол дерева и толстое древко
кола! Подобно этой березке, я выросла, и Олав тоже стал иным, но я не хотела
бы видеть рядом кого-нибудь другого!
- Правильно, Баюн, - ободряюще сказала я пареньку. - Правильно, не
меняй его. Так будет лучше.
И, посильней толкнувшись, полетела вниз, к темнеющему у подножия Холма
пятну - избе слепого старика.
В Киев я отправилась весной, когда на реках сошел лед. Слепец объяснил,
что осенью нарочитые уезжают с князем в полюдье и искать Олава в Киеве до
конца зимы - пустая трата сил. Я переждала холода, но с первыми вешними
водами стала собираться в дорогу. На сей раз старик увязался со мной.
- Вдвоем идти легче, - твердил он и оказался прав. Мы быстро добрались
до Дубовников, а там у реки остановились. Пришлых лодей на Мутной еще не
появилось, но по ее ленивым водам уже вовсю сновали расшивы и насады,
подбиравшие попутчиков до Ловати, Куньи, Смоленска и Непра*.
______________
* Непр - древнее название Днепра.

- Вам нужно идти по реке. Это и быстрее, и удобнее - указывая на них,
убеждал меня высокий, рыжеволосый парень с круглым, словно блин, лицом и
голубыми, навыкате, глазами. Его звали Влас, и он приютил нас на ночь.
Правда, в уплату за приют взял кунью шкурку, но не попросил ее, а просто был
так приветлив, что у меня не хватило нахальства уйти, ничем не одарив
хозяина.
- Хорош! Ох, хорош! - покачивая переливающийся на солнце мех, твердил
Влас, а потом вдруг вспомнил: - С таким-то богатством на руках, чего ж вам
ноги мять?! Прибейтесь к любой лодье, что пойдет на Киев, - вам убыток
небольшой, а выгоды - немерено!
Утверждая, что больше привык ходить посуху и лучше доверять собственным
ногам, чем речным волнам, слепец убеждал меня отказаться,но я согласилась.
Рыжий Влас быстро нашел подходящего попутчика, срядился с ним и, улыбаясь,
провел нас на небольшой насад новгородского боярина Драгомира. Главным на
насаде был плотный и кряжистый кормщик Дума. Приветствуя нас, он слегка
склонил голову и молча указал на середину насада, где между скамьями
виднелось пустое место. Там мы и просидели всю дорогу. День за днем перед
моими глазами маячили худые, жилистые спины гребцов, а по бортам проплывали
малые, окруженные лядинами* печища и большие, сползающие к реке селения.