"Ольга Григорьева. Берсерк " - читать интересную книгу автора

потерпит. Да никто и не думал, что у них все этак...
О чем он говорил? Я устало вздохнула. Приняв мой издох за сочувствие,
парень понизил голос - Я так думаю, что Али теперь в Киеве недолго жить -
Владимир его спровадит куда подальше. А Сигурд выкрутится - он и не из такой
грязи выбирался.
Ощущая страшную, почти нечеловеческую усталость я едва разомкнула губы:
- А что будет со мной?
- Разве ты не слышала? - удивился парень. - Теперь ты - наложница
Олава. Сигурд сам отказался от тебя, да и Владимир так порешил.
Он распахнул двери большой избы и впихнул меня внутрь:
- Будешь тут жить. Это дом Али.
- А где он сам?
Парень рассмеялся:
- Странная ты! Разве ему нынче до тебя? Ему перед Владимиром
оправдываться надо - ведь все слышали, как княгиня назвала его любимым.
Любимым? Все?! Я отрицательно помотала головой. Нет, не все - я не
слышала.
Я увидела Олава лишь спустя два дня. Неожиданно средь дождливой ночи он
шумно ввалился в дом. Слуги всполошились и кто в чем выскочили ему
навстречу. Я спустилась с повалуши и растерянно остановилась на лестнице.
Грозный и самоуверенный мужчина, в насквозь промокшей одежде, с мечом на
поясе и в высокой, боярской шапке над красивым лицом совсем не походил на
того Олава, с которым когда-то в такие же грозовые ночи я пряталась на
сеновале и поверяла самые жуткие тайны.
- А-а-а, Дара, - произнес он, - иди сюда. Даже его речь стала другой!
Раньше Олав говорил со мной ласково, а не приказывал, словно собаке. Я
упрямо мотнула головой, но Эйрик, старый дружинник, который распоряжался
всем хозяйством Олава, вытолкнул меня на середину горницы и зло прошипел в
спину:
- Тебе что ведено? Живо ступай! Оказавшись на виду против своей воли, я
опустила голову и закусила губу. Моя вина была велика. По всему Киеву
бродили слухи о любви Олава и княгини, об их тайной связи и неожиданной
опале молодого воеводы. Все открылось из-за меня, и у Олава были причины
сердиться но он заговорил о другом.
- Тело твоего слепого друга закопали за городищем на погосте. Эту
вещицу я снял с его шеи - подумал, что тебе захочется иногда вспоминать о
нем.
Он потянулся и вложил в мою руку маленький тряпичный сверток. Не
разворачивая, я молча глядела в пол. Голос Олава был грустным и строгим, а
его печальные синие глаза шарили по горнице, словно прощались с любимыми,
уже ставшими привычными вещами. Он собирался оставить Киев!
Прижав к груди зажатый в ладонях тряпичный комочек, я хрипло спросила:
- Куда ты поедешь? Он пожал плечами:
- Не знаю. Может, стану свободным хевдингом, а может, вернусь домой, в
Норвегию...
Я вспомнила - когда-то его отец. был там конунгом.
- Хочешь отомстить за отца?
Он усмехнулся:
- Ты все та же, Дара. Удивляюсь, что ты еще не нашла своего берсерка и
не перерезала ему горло...