"Ольга Григорьева. Найдена " - читать интересную книгу автора

осталось только гнетущее тоскливое одиночество. Наверное, так чувствует себя
потерявшийся ребенок. Пугливо озираясь, я вошла в городские ворота и
остановилась посреди улицы. Куда идти дальше, я не знала.
На мои босые ноги плеснула грязь.
- Тьфу! - Невысокий мужичонка брезгливо покосился на меня, отряхнул
угодившую в лужу ногу и пробурчал - Встала как столб!
- А ты гляди, куда идешь! - огрызнулась я.
Мужичонка заглянул мне в лицо и подобрел:
- Ладно, девка, прости... Спешил.
Зато теперь он явно никуда не торопился - стоял, буравил меня темными
глазками и переминался с ноги на ногу, как аист.
- Пришлая? - наконец заговорил он.
- Да.
- Откуда?
- С Киева.
В глазах мужичка загорелся интерес.
- А мертвого князя видела?
Слухи о смерти старого киевского князя Владимира застали меня в дороге
и, едва коснувшись слуха, полетели дальше. Должно быть, домчались и до
Вышегорода...
Я отрицательно помотала головой. Мужичок разочарованно вздохнул:
- Жаль. Дуры вы, бабы, ничего не разумеете. Уж я бы первым делом
побежал в Десятинную. Живым Владимира не видел, так хоть на мертвого
поглядел бы...
- К чему мне мертвый князь?
- Говорю же, ничего не разумеете, - махнул рукой мужичок и назвался: -
Меня Журкой кличут, а тебя?
- Найденой.
- Сирота? - мгновенно понял он. Я кивнула.- А в Вышегороде чего ищешь?
Мы уже шли по улице.
- Не знаю.
- Не знаешь? - Глаза Журки стали круглыми от удивления. Оправдываться
или что-то объяснять мне не хотелось.
- Ночевать-то тебе есть где? - вдруг участливо спросил он.
Я остановилась:
- Не твое дело.
- А то пошли со мной, - словно не расслышав мой ответ, предложил он.-
Дом у нас с братом большой, просторный. Сироту не обидим. Одной-то, чай,
худо?
Вот привязался! Лезет в душу... Не надо мне его жалости.
- Слушай, шел бы ты с Богом! - выкрикнула я.
Журка попятился.
- Плохо тебе, девка, - уже менее уверенно произнес он,- а от помощи
отказываешься. Ты подумай...
Я взглянула на небо. Темными колченогими чудовищами к городу крались
тучи, а солнце медленно тонуло в зубастой лесной пасти. Надвигалась ночь -
время татей и убийц. Мне стало страшно.
- Кров и еда денег стоят, - сказала я.
Журка махнул рукой:
- А, брось! Много ты съешь...