"Ольга Григорьева. Найдена " - читать интересную книгу автора

закрывал глаза, укладывал весло на колени и в полудреме шевелил губами,
словно кому-то что-то обещал.
- Давай-ка причалим и выспимся,- предложила я.
Журка очнулся:
- Не... Тут уже близко,- и снова уронил голову на грудь. Мне надоело
его будить. Пусть спит, пока течение само гонит нас по реке.
Под тихий плеск воды я задремала. А проснулась от сильного толчка. Челн
шатнулся и затрещал.
- Журка! - вскрикнула я и открыла глаза. Воришка спал, сжимая весло в
тонких пальцах. Нос челнока преодолел невидимое под водой препятствие и
выполз на песчаную отмель. Что ж, делать нечего, придется разбираться
самой...
Подобрав подол, я спрыгнула в воду. Река ласково обняла мои ноги
прохладным илом. Мелкие, похожие на лунные блики рыбешки заметались между
челноком и берегом. Я взялась за нос расшивы и попробовала спихнуть ее с
мели. Что-то зашуршало. Камень? Если так, то толкать нельзя, иначе острый
край камня может пропороть кожу расшивы. Я прислушалась. Звуки доносились
сверху, с откоса. Что-то звякнуло, коротко всхрапнула лошадь.
"Хорошо, - ежась от ночного ветерка, подумала я.- Если рядом жилье,
можно попроситься на ночлег, а попадутся добрые хозяева, так еще и
накормят..."
Бросив последний взгляд на спящего Журку, я полезла на кручу. Сперва
договорюсь о ночлеге, а потом вернусь за ним.
Песок сыпался из-под пальцев, а маленькие колючие кустики больно
царапали ладони, но мне все же удалось взобраться на песчаный откос. По его
краю теснился молодой сосняк, за ним слышалось конское фырканье и топот.
- Эй! - вылезая из зарослей, крикнула я и осеклась.
Я ожидала увидеть мирных путников или задержавшихся по дороге к дому
сельчан, но это были воины. Больше сотни верховых. Остроконечные шлемы,
окованные железом щиты, блестящие, как рыбья чешуя, кольчуги...
- Кто там? - вглядываясь в темноту, окрикнул один из всадников и
добавил: - Стой!
Приказ подстегнул меня, словно хлыст. Куда ж я выскочила?! На кого
напоролась?! А если это та самая бессмертная стая оборотней?

Бессмертье карой им дано,
обличьем звери,
но душою
они все воины.
Мечам
их никогда не видеть ножен.
И никогда девичьих ласк
им не забыть...
И черной злобой
давно пропитаны клинки и души
оборотней Стаи.


Так пел о них Старик. В моих ушах звучал его предостерегающий голос.
Бежать! Ноги сами понесли меня в чащу.