"Вольдемар Грилелави. Ангел-пророк " - читать интересную книгу автора

сонном воображении. Вот только это непонятное чувство или предчувствие беды
казалось настоящим или пророческим. И страдал Антон самым серьезным
настоящим ощутимым образом, хоть уже и проснулся и лежал в своей постели с
открытыми глазами и с полным сознанием нереальности видения. Однако хотелось
все равно громко рыдать и кричать от бессилия и безысходности, словно та
незнакомка погибла не во сне, а наяву. Рядом тихо сопела жена, живя своей
жизнью в своих снах, о которых по просыпанию, и вспоминать не хотелось. Даже
просто невозможно было вспомнить те сумбурные эпизоды, что мелькали в ночи.
И чаще такие же глупые и непонятные, что всегда снились и Антону.
Но сегодняшний сон он не мог назвать даже сном. Нет, оно снилось и
виделось, но не так, как обычно и всегда. Эти картинки были воспоминанием из
его далекого детства пятидесятилетней давности. И Антона никак не может
покинуть тревожное чувство реальности происшедшего буквально несколько
секунд назад. Откуда же оно выкопалось из далекого сознания? Лежа в постели
и тяжело переживая трагедию, происшедшую во сне, Антон мысленно вернулся в
детские годы и в это событие юности. Правильно, еще пока детской юности.
Сколько же ему тогда было? Вроде, как тринадцать. А почему вроде? И Антон
внезапно отчетливо вспомнил картинку из сна. Будто и мельком-то глянул на
отрывной календарь, висевший рядом с телевизором в углу, но, судя по той
дате на листке, во сне происходили события летом шестьдесят третьего. Антону
в то лето шел уже или только четырнадцатый год.
Да, и в жизни произошло это событие так же тем летом. И эта маленькая
мимолетная встреча, если можно ее назвать таковой, поскольку было лишь
наблюдение и любование, стала первой настоящей любовью в его начинающей
жизни. А такой вывод он мог сделать уже по истечению какого-то времени с
помощью воспоминаний и сравнений. Вот только закончилась она банально и
буднично, и без каких-либо трагических последствий. И еще, та страшная
роковая машина из сна явно не соответствовала эпохе шестидесятых. Даже
напрягая память по максимуму, не припоминает Антон схожих моделей. Ну,
бегали по улицам его родного Холмогорска какие-то грузовички послевоенной
конструкции. Из легковых, так вроде кроме "Победы" и "Москвича" и припомнить
нечего. Не то, что в это сумасшедшее время, в котором даже в названиях Антон
запутался.
А эта, несшая трагедию и беду, была из современных. То есть, нынешних
времен. Сон из прошлого, а она из будущего. Так зачем нужно было лазить в
такой замечательный сон и портить приятную картинку? Давно забытую, но до
сих пор волнительную. Эта девчонка на долгие дни запала тогда в сердце и
жгла любовным огнем все внутренности. Сладко жгла, но мучительно и больно,
словно заноза, которая болела и зудела. И вырвать хотелось, и почесать. Но
больше всего хотелось, чтобы дольше и сильней она мучила мысли и сердце,
словно с неким садистским страданием. Нравились и радовали эти мучения. И
лишь одного момента сильно жалел Антон, что имени ее так и не узнал. Если бы
не этот чертов автомобиль, так, может быть, хоть во сне успел бы спросить.
Не было в жизни автомобиля. Она была, он был, любовь была. А трагедии с
автомобилем не было. И помнит Антон лишь один факт про нее, что приезжала
она с родителями к кому-то из соседей из соседнего подъезда, потому что тетя
Валя выходила с молодым мужчиной и женщиной, которые и увели его объект в
незнакомую даль. Это годы спустя до Антона дошла такая простая мысль, что
про нее легко и запросто можно было узнать у той же тети Вали. Только как же
он мог тогда в его годы подойти к соседке и расспросить про гостей! Разве у