"Вольдемар Грилелави. Плач кукушонка " - читать интересную книгу автора

неизвестности. Но только сейчас я понял, какую еще одну ошибку совершил. И
исправить не успею. Хотел как лучше, а только сейчас понял, какую ловушку
выкопал для тебя. Своими руками для самой любимой девочки. Дом я на тебя
переписал. Смерти они твоей теперь желать будут. Ведь по-другому не сумеют
продать его. Не нужен им дом, деньги нужны, чтобы упиться всласть. И нет
других мыслей в их пустых и жестоких сердцах. И я им только подыграл. Прости
меня, моя внученька миленькая. Ты уж постарайся выжить.
Света вдруг отпрянула от деда и твердым спокойным голосом заявила:
- Деда, я с тобой хочу, я тоже соскучилась по бабушке и хочу видеть ее.
Мне без вас обоих здесь делать нечего.
- Ты что, ты...это, ты не смей так говорить. Я тебя умоляю, очень
прошу, проживи за нас с бабушкой. Ведь ты такая на нее похожая и такая же
будешь замечательной. Доживи за нее и за меня, что мы не успели. И никогда
об этом не думай. Смерть сама, когда понадобится, найдет тебя. Плохо, трудно
будет, но ты все равно все переживешь, обещай мне. А повезет, и хорошего
парня встретишь, детей нарожаешь. И нам там с бабушкой радостно будет за
тебя. Будешь приходить к нам на могилку, рассказывать новости.
- Дедулька, миленький, ну зачем ты мне делаешь больно, ведь так все
весело было, надежно, спокойно, а ты прощание устроил. Та ведь еще долго
жить будешь?
- Нет, родная, я больше не буду жить. И мне хочется так много всего
сказать тебе. Боюсь не успеть. Не надо обманывать, вселять веру. Потом не
так больно будет.
Они обнялись и полночи проболтали, незаметно уходя, она в сон, а он в
тот мир, где ждала его самая красивая и любимая жена. И, когда Света утром
поняла, что дедушка больше не проснется, она уже не плакала, так как готова
была встретить дедушкину смерть, совершенно не представляя, что ждет ее в
будущем, что судьба уготовила еще, чтобы посмеяться над растерзанной детской
душой. Неужели к этой боли можно еще добавить какую-нибудь капельку пакости.
Как дальше жить, если ушли самые любимые и близкие, если больше никто не
будет любить, жалеть, заботиться. И какой смысл в дальнейшем существовании,
если это существование стало просто невозможным. Ни физически, ни душевно.
- Это твои родители папа и мама, - сказала на третий день после похорон
соседка тетя Женя. - Теперь ты будешь жить с ними.
Света пустым взглядом провела по высокому крупному мужчине, которого
теперь надо называть папой, и такой же крупной с распущенными волосами и
синеватым лицом женщине, ставшей с этой минуты мамой. Папа и мама. Она за
свою жизнь никого так не называла. С рождения бабушка и дедушка внушали ей,
что они не родители, что папа и мама где-то есть, но далеко и недоступно.
Может быть, когда-нибудь они и объявятся. И, чтобы внезапность не шокировала
ребенка, они заранее готовили ее к этой встрече, сами мало веря в нее. Но
пакостей от своего сына ожидать вполне реально. Ума на всякую гадость у него
хватало.
Когда все лишние покинули дом, Света подошла к женщине и, с трудом
пересиливая себя, назвала женщину мамой. Все эти дни она не могла смотреть
на пищу, но организм стал уже требовать, а просторы дома оккупировали эти.
- Мама, я кушать хочу.
Женщина презрительно рассмотрела это мелкое и лишнее в доме существо.
Затем наотмашь схватила ребенка за шею и со всей силой бросила в стенку.
Света плашмя приложилась о стену правой щекой, что искры посыпались из глаз,