"Вольдемар Грилелави. Сайт двойников" - читать интересную книгу автора

человечков и не встретить.
Через минуту молчания Сергей признался в том, что никогда и никому из
мужиков не говорил. Нет, слухи ползали по городку о его игнорировании в
командировках женского пола, но ведь экипажи меняются, люди в командировках
разные случаются, поэтому у каждого, кто хотел или не хотел верить, то
строил свои версии. Любые попытки вызвать Сергея на откровенность терпели
провал в самом начале разговора. Семья и личная интимная жизнь - табу для
посторонних.
- Только тебе, и очень прошу не иронизировать и не трепаться среди
мужиков. Это мое личное, и превращать его в достояние общественности очень
не желаю. Моя Галина у меня единственная женщина. И я за все годы с первого
дня знакомства даже в мыслях не пытался изменить ей. Считал это излишней
глупостью и ненадобностью.
- Да ну! - Виктор хоть и изобразил чрезмерное удивления, присев на
корточки и похлопав ресницами, но нечто подобное он и ожидал услышать.
Просто среди работников аэрофлота сия верность - явление уникальное и весьма
редчайшее, если не единственное. - Так тебя надо срочно в Красную Книгу
внести или в эту, как ее: "Рекордов Гиннеса".
- Не надо. Мне и без книги хорошо. Стремления к рекордам я не проявлял.
Нет, речи тут о высоконравственной морали не идут. Не в ней причина. Я же ее
с детства знаю. И спим мы вместе еще со школьной скамьи, ученических времен.
Просто для меня эти сомнительные радости, о которых долдонит на всех
перекрестках Усиков, мне непонятны и кажутся противоестественными. Одним
словом, не желаю.
- Тогда ты тянешь на прижизненный бронзовый памятник в центре Москвы. А
экскурсовод всегда осмотр Москвы будет начинать от твоего монумента, как от
самой достопримечательной личности страны Советов. Образец советского
человека.
- Да ну тебя! - отмахнулся Сергей, и в сердце впился тупой и ржавый
нож. Сумеет ли он пережить потерю той единственной, если в болтовне Сашки
Усикова окажется доля правды. Ему нелепо было представить себя в объятиях
некой чужой и малознакомой женщины, но уж свою Галину с посторонним мужиком,
так и мысли в голове возникнуть подобной не могло. Это не просто боль, а
смерть.
Виктор, словно угадав тяжкие мысли Сергея, по-приятельски похлопал его
по плечу, успокаивая и взбадривая:
- Трепотня все это, не верь никому. Конечно, всех бесит, что у вас все
в шоколаде. Нет ведь ни одной семьи, чтобы вот так без приключений и
похождений. Им и хочется, чтобы и у вас так же, как у всех. Как мечта хохла,
желающего, чтобы у соседа корова сдохла. Особенно бабы, так тем скучно о
твоей семье правду трепать, вот и сочиняют на ходу разнообразные версии,
чтобы до кучи смешать всех в грязи.
А в это время на крыльцо босиком и в одной ночной рубашке выскочила
Маринка.
- А ну-ка в койку. Виктор, вот если ты чего проспишь, так я тебе завтра
помогу, а Сереже спать надо. Он весь день один летать будет без помощников.
А уснет в полете - беды не оберемся. Улетит в неизвестность, так будем
искать по всей округе.
Сергей подхватил ребенка на руки и понес в дом, нежно целуя и
приговаривая: