"Братья Гримм. Собрание сочинений в двух томах" - читать интересную книгу автора

горшочку с жиром, стала лизать и слизала сверху жирную пленочку. Потом
прогулялась по городским крышам, осмотрелась кругом, а затем растянулась на
солнышке, облизываясь каждый раз, когда вспоминала о горшочке с жиром.
Только ввечеру вернулась она домой. "Ну, вот ты и вернулась, - сказала
мышь, - верно, весело денек провела". - "Да, недурно", - отвечала кошка. "А
как звали новорожденного?" - "Початочек", - коротко отвечала кошка.
"Початочек?! - воскликнула мышь. - Вот так удивительно странное имя! Или оно
принято в вашем семействе?" - "Да о чем тут рассуждать? - сказала кошка. -
Оно не хуже, чем Крошкокрад, как зовут твоих крестников".
Немного спустя опять одолело кошку желание полакомиться. Она сказала
мышке: "Ты должна оказать мне услугу и еще раз одна позаботиться о
хозяйстве: я вторично приглашена на крестины и не могу отказать, так как у
новорожденного отметина есть: белое кольцо вокруг шеи".
Добрая мышь согласилась, а кошка позади городской стены проскользнула в
кирху и съела с полгоршочка жиру. "Вот уж именно ничто так не вкусно, как
то, что сама в свое удовольствие покушаешь", - сказала она, очень довольная
своим поступком.
Когда она вернулась домой, мышь опять ее спрашивает: "Ну, а как этого
детеныша нарекли?" - "Середочкой", - отвечала кошка. "Середочкой?! Да что ты
рассказываешь?! Такого имени я отродясь не слыхивала и бьюсь об заклад, что
его и в святцах-то нет!"
А у кошки скоро опять слюнки потекли, полакомиться захотелось. "Бог
любит троицу! - сказала она мышке. - Опять мне кумой быть приходится.
Детеныш весь черный как смоль и только одни лапки у него беленькие, а на
всем туловище ни одного белого волоска не найдется. Это случается в два года
раз: ты бы отпустила меня туда". - "Початочек, Середочка... - отвечала
мышь. - Это такие имена странные, что меня раздумье берет". - "Ты все
торчишь дома в своем темно-сером байковом халате и со своей длинной
косицей, - сказала кошка, - и причудничаешь: вот что значит днем не выходить
из дому".
Мышка во время отсутствия кошки убрала все комнатки и весь дом привела
в порядок, а кошка-лакомка дочиста вылизала весь горшочек жиру."Только тогда
на душе и спокойно, когда все съешь", - сказала она себе и лишь позднею
ночью вернулась домой, сытая-пресытая.
Мышка сейчас же спросила, какое имя дали третьему детенышу. "Оно тебе,
верно, тоже не понравится, - отвечала кошка, - малютку назвали
Последышек". - "Последышек! - воскликнула мышь. - Это самое подозрительное
имя. Я его что-то до сих пор не встречала. Последышек! Что бы это значило?"
Она покачала головой, свернулась калачиком и легла спать.
С той поры никто уже кошку больше не звал на крестины, а когда подошла
зима и около дома нельзя было найти ничего съестного, мышка вспомнила о
своем запасе и сказала: "Пойдем, кисонька, проберемся к припасенному нами
горшочку с жиром, то-то вкусно покушаем". - "О, да, - отвечала кошка, -
вкусно будет! Так же вкусно, как если бы ты свой тонкий язычок в окошко
высунула".
Они отправились, а когда дошли до цели, то нашли горшочек, хотя и на
своем месте, но совсем пустым. "Ах, - сказала мышь, - теперь я вижу, что
случилось: теперь мне ясно, какой ты мне истинный друг! Ты все пожрала,
когда на крестины ходила: сперва почала, потом до середочки добралась,
затем..." - "Замолчишь ли ты?! - вскричала кошка. - Еще одно слово - и я