"Александр Грин. Сердце пустыни" - читать интересную книгу автора


Александр ГРИН

СЕРДЦЕ ПУСТЫНИ




1

Открытие алмазных россыпей в Кордон-Брюн сопровождалось тягой к
цивилизации. Нам единственно интересно открытие блистательного кафе. Среди
прочей публики мы отметим здесь три скептических ума, - три художественные
натуры, - три погибшие души, несомненно талантливые, но переставшие видеть
з_е_р_н_о. Разными путями пришли они к тому, что видели одну _ш_е_л_у_х_у.
Это мировоззрение направило их способности к мистификации, как
призванию. Мистификация сделалась их религией. И они достигли в своем роде
совершенства. Так, например, легенда о бриллианте в тысячу восемьсот
каратов, ехидно и тонко обработанная ими меж бокалов шампанского и арией
"Жоселена", произвела могучее действие, бросив тысячи проходимцев на
поиски чуда к водопаду Альпетри, где, будто над водой, в скале, сверкало
чудовище. И так далее. Стелла Дижон благодаря им получила уверенность, что
безнадежно влюбленный в нее (чего не было) Гарри Эванс с отчаяния женился
на девице О'Нэль. Произошла драма, позорный исход которой не сделал никому
чести: Эванс _с_т_а_л _д_у_м_а_т_ь_ о Стелле и застрелился.
Гарт, Вебер и Консейль забавлялись. Видения, возникающие в рисунке из
дыма крепких сигар, определили их лукаво-беззаботную жизнь. Однажды утром
сидели они в кафе в удобных качалках, молча и улыбаясь, подобно авгурам;
бледные, несмотря на зной, приветливые, задумчивые; без сердца и будущего.
Их яхта еще стояла в Кордон-Руж, и они медлили уезжать, смакуя
впечатления бриллиантового азарта среди грязи и хищного блеска глаз.
Утренняя жара уже никла в тени бананов; открытые двери кафе "Конго"
выказывали за проулком дымные кучи земли с взлетающей над ней киркой;
среди насыпей белели пробковые шлемы и рдели соломенные шляпы; буйволы
тащили фургон.
Кафе было одной из немногих деревянных построек Кордон-Брюна. Здесь -
зеркала, пианино, красного дерева буфет.
Гарт, Вебер и Консейль пили. Вошел Эммануил Стиль.



2

Вошедший резко отличался от трех африканских снобов красотой, силой
сложения и детской верой, что никто не захочет причинить ему ничего
дурного, сиявшей в его серьезных глазах. У него большие и тяжелые руки,
фигура воина, лицо простофили. Он был одет в дешевый бумажный костюм и
прекрасные сапоги. Под блузой выпиралась рукоять револьвера. Его шляпа, к
широким полям которой на затылок был пришит белый платок, выглядела
палаткой, вместившей гиганта. Он мало говорит и прелестно кивал, словно