"Александр Грин. Вперед и назад (Феерический рассказ)" - читать интересную книгу автора

Третий мог бы нагнать тоску на самого веселого клоуна. Представьте
одушевленный гроб; гроб на длинных, как бы перекрученных, испитых ногах, с
впавшим животом, вздернутыми плечами, впалыми, кислыми глазами и
руками-граблями. Его рыжие усы висели как ножки мертвого паука, он шел
размашисто и неровно, вяло шагая через воздух, как через ряд сундуков.
Этого звали Хин. В Зурбагане он чистил на улице сапоги.
Все трое шли в полусказочные, дикие места Ахуан-Скапа за золотом,
скрытым в тайной жиле Эноха. Умирая, Энох передал план тайников Нэфу [в
единственной известной публикации вместо "Нэфу" напечатано "Эхору"]. Хин,
соблазнясь, истратил на снаряжение деньги из сберегательной кассы, а Пек
шел как могучая рабочая сила, годная копать землю и вязать на переправах
плоты.



2

Когда стемнело, путники остановились у небольшой рощи, разожгли костер,
поужинали и напились кофе.
Огромная ночь пустыни сияла цветными звездами, большими, как глаза на
ужас и красоту. Запах сухой травы, дыма, сырости низин, тишина, еще более
тихая от сонных звуков пустыни, дающей вздохи, шелест ветвей, треск
костра, короткий вскрик птицы или обманчиво близкий лепет далекого
водопада, - все было полно тайной грусти, величавой, как сама природа -
мать ощущений печальных. Человек одинок; перед лицом пустыни это яснее.
Нэф развернул карту.
- Вот, братцы, - сказал он, отводя ногтем часть линии не более пяти
миллиметров, - вот сколько мы сделали в первый день.
- А сколько осталось? - спросил, помолчав, Хин.
- Столько. - Нэф двинул рукой до противоположного края карты.
- Д-да, - сказал Пек.
Хин промолчал. Устремив глаза в тьму, бесцельно, но напряженно, как бы
улетая в нее к далекой цели, Нэф сказал:
- Помните, что путь наш не легок. Я уже говорил это. Нас будет рвать на
куски судьба, но мы перешагнем через ее труп. Там глухо: леса, тьма, враги
и звери; не на кого там оглянуться. Золото залегло в камне. Если хотите,
чтобы ваши руки засветились закатом, как глаза, а мир лежал в кошельке, -
не кряхтите.
Пек и Нэф вскоре уснули, но Хин даже не задремал. Беспокойно, первый
раз так опасливо и реально, представил он долгий-предолгий путь, дожди,
голод, ветры и лихорадки; пантер, прыгающих с дерева на загривок,
магические глаза змей, стрелу в животе и пулю в сердце... Чей-то скелет
среди глубокого ущелья... Он вспомнил красоту отделанного под орех ящика,
на котором останавливается щедрая нога прохожего, солнечный асфальт, свою
газету, свою кофейню и верное серебро. Он внутренне отшатнулся от того
края карты, на котором, смеясь, Нэф положил ладонь; отшатнулся и
присмирел.
Хин осторожно встал, собрался и, не разбудив товарищей, зашагал к
Зурбагану, унося на спине взгляд догорающего костра. Так, человек,
страдающий боязнью пространства, поворачивается спиной к площади и идет