"Александр Грин. ПСС, Том 2. Рассказы 1909-1915" - читать интересную книгу автора

крейсера, а потом, налюбовавшись, саданут залпом и возьмут на буксир. Только
повезут-то вас обратно, да и к тому же слегка тепленького.
Рег молчал.
- Есть один, - продолжал матрос, - про него говорят, что он что-то
такое, но туманно. Теперь разные слухи... Понаведайтесь, - может, он и в
самом деле. Как поедете этак вот дальше по набережной, то увидите черный
домик с голубятнями по бокам. А сбоку, ближе сюда, зубы торчат, - это у него
был каменный забор, да рассыпался. Домик купил нынче Хенсур, вот он что-то
такое. Я не знаю, узнайте вы.
- Хорошо, - сказал Рег, - вот вам на "Кисть винограда".
Он размахнулся и, пока матрос ловил золотую монету, брякнувшую о
палубу, - успел отъехать с десяток сажен в указанном направлении. Долгая
ночь томила его; моментами он засыпал в седле; секундный сон делал мозг
тяжелым как ртуть. Это была та степень усталости, когда человек становится
сознательно равнодушным ко всему, кроме постели.
Та часть гавани, в которой он проезжал теперь, была почти не освещена;
угольные склады и нефтяные цистерны громоздились в угрюмой черноте теней;
пахло копотью и железом. В стороне от шоссе Рег заметил, действительно,
нечто похожее на обнаженную челюсть; неровные глыбы известняка вытянулись по
одной линии, указывая границы некогда огороженного места. Сквозь мрак,
повыше камней, светилась четырехугольная занавеска маленького окна.
- Должно быть, это, - сказал Рег, усиливаясь рассмотреть голубятни.
Более густые пятна тьмы привлекли его внимание, он подъехал к ним и различил
два столба с круглыми голубятнями на верху, напоминающими ветряные мельницы
без крыльев.
Слишком усталый для того, чтобы медлить, Рег спешился, привязал лошадь
к ближайшему столбу и, пошатываясь на онемевших ногах, подошел к двери. Стук
его был тихим и быстрым.
- Войдите! - глухо отозвалось внутри.
Рег, толкнув дверь, попал в маленькую, ярко освещенную комнату.
Обстановка этого помещения, очень несложная, была все-таки несколько
затейлива для того, чтобы он, в промежутке между входом и первым сказанным
словом, успел запечатлеть ее всю. В глаза бросились цветы, канарейки,
морские раковины, повеяло неприхотливым уютом. За столом, покрытым вязаной
скатертью, сидел лысый человек небольшого роста, раскладывая пасьянс.
Пестрая бумазейная рубашка составляла, кажется, весь его костюм, так как
ноги были обернуты шерстяным одеялом и поставлены в корзину с подушкой.
- Доброй ночи, - сказал Рег.
- Можно и так, - проговорил Хенсур, почесывая небритую седую шею и не
обращая на Рега ни малейшего внимания, - валета кладу на даму. Черный валет.
Место освобождается. Тогда мы потянем десятку, а на нее девятку, а на нее
восьмерку, а на нее... Вышел! - дико закричал он, подскакивая. - Чуяло мое
сердце!
Рука его, победоносно рассекавшая воздух пиковым королем, заколебалась
и нерешительно опустилась. Физиономия Хенсура выразила тяжелую
подавленность.
- Не вышел, - злобно проговорил Хенсур, - дело привычное... Что
скажете, как вас?
Последнее относилось к Регу. Он подошел к столу, взял стул и сел на
него верхом, желая попасть в тон. Это произвело благоприятное впечатление;