"Олег Гриневский. Тайна Великого посольства Петра Великого (дипломатичес" - читать интересную книгу автора

Наконец на холме Калленберг появилось громадное развевающееся на ветру красное
знамя с белым крестом. Это приближались войска Яна Собеского.
Ни турки, ни осажденная Вена не ждали его с этой стороны: дорога считалась
непроходимой. На это и рассчитывал польский король. Правда, по пути пришлось
бросить немецкие пушки. Но "оборванцыэ протащили через ущелье польскую
артиллерию.
С вершины Калленберга Собеский с удивлением смотрел на поле завтрашней битвы.
Кара-Мустафа явно не готовился к встрече. Не было ни одного редута, который
преграждал бы полякам подступы к Вене. Зато для себя он построил великолепный
временный дворец с фонтанами, садами и беседками. Даже маленький зверинец был
для услады великого визиря.
-- Это болван, -- громко сказал король, глядя на разноцветное море
турецких шатров в долине Дуная, -- он нам попался.
На рассвете 12 сентября с вершины Калленберга донеслось троекратное:
"Иисус -- Мария! Иисус -- Мария! Иисус -- Мария!"
Польская, австрийская и немецкая армии двинулись вниз. 14 часов продолжалась
битва. 14 часов в шелковой рубашке, без доспехов, потому что стояла жара, Ян
Собеский не слезал с коня. А когда турки побежали, бросая шатры и обозы, он
рухнул на землю. Его тут же окружила толпа солдат, восторженно кричащих:
"Наш король! Наш великий король!"
Но он потребовал барабан -- писать письмо. Кому бы вы думали? Любимой жене,
Марысеньке. К нему подвели коня самого Кара-Мустафы. Собеский срезал
золотое стремя и отослал вместе с письмом:
-- Чтобы Вы не могли сказать, как татарские женщины, когда их мужья
возвращаются с пустыми руками: "Нет у вас храбрости!"
Таким вошел в историю Ян Собеский -- один из славных рыцарей XVII века: герой
на войне, пылкий любовник и бездарный политик, который так и не сумел
воспользоваться плодами своей победы.
А Кара-Мустафа?
По дороге в Белград его встретили палачи. Они передали ему награду
разгневанного султана -- шелковый шнур. Им его и удавили два дюжих янычара,
накинув шнур на шею и медленно затянув с двух сторон.
Это случилось 25 декабря -- в тот самый день, когда в соборе Св. Стефана
служили торжественную мессу по случаю Рождества.

* * *

Под этими впечатлениями Петр и послы -- Франц Лефорт, Федор Головин и Прокофий
Возницын, собравшиеся в доме графа Кенигсека, перебирали узелки русской
политики последних 15 лет. Все вроде было правильно. Но вплеталась все же
какая-то неуловимая ниточка неуверенности, которая не давала покоя, заставляла
искать и перепроверять.
Действительно, осада Вены вызвала переполох в Европе. Турецкая угроза, которая
еще вчера слышалась лишь как далекий отзвук религиозных страстей, бушевавших
где-то на краю света, обернулась вдруг визжащей ордой с огромными пиками
наперевес в самом центре Европы. Если бы Вена пала, ничто не удержало бы эту
орду и она через германские княжества, слабые и разрозненные, растеклась по
всей Европе. Это была серьезная опасность, и борьба с ней рассматривалась как
общеевропейское дело. Но Австрия ни по географическому положению, ни по
психологическому складу населения не могла служить щитом Европы. И поэтому