"Джон Гришем. Покрашенный дом" - читать интересную книгу автора

мою долю. Я вдруг подумал, что мне никогда не добраться до его конца, и тут
же почувствовал себя очень усталым.
У меня были двоюродные братья и сестры в Мемфисе, дети двух сестер
отца, и они никогда не собирали хлопок. Городские дети, они всегда жили в
пригороде, в хорошеньких маленьких домиках, и у них были водопровод и
канализация. Они приезжали сюда, в Арканзас, только на похороны да еще
иногда на День благодарения. И, глядя на этот бесконечный ряд хлопка, я
вдруг подумал об этих своих кузенах и кузинах.
В работе мной всегда двигали два соображения. Первое и самое важное - с
одной стороны шел отец, с другой дедушка. Они терпеть не могли лености. Они
сами работали в поле, когда были детьми, так что я обязан был делать то же
самое. Второе соображение - мне за работу платили точно так же, как наемным
рабочим. Доллар шестьдесят за сто фунтов. И у меня были большие планы в
отношении этих денег.
- Вперед, - сказал отец, обращаясь явно ко мне. Паппи уже шел между
рядов стеблей, футах в десяти впереди. Я видел его силуэт и его соломенную
шляпу. Я слышал, как Спруилы - они были через несколько рядов от меня - о
чем-то переговариваются между собой. Люди с гор любили петь за работой, так
что не было ничего необычного в том, чтобы услышать из их рядов какую-нибудь
тихую и печальную мелодию. Тэлли засмеялась над чем-то, и ее серебристый
смех разнесся над полем.
Она была всего на десять лет старше меня.
Отец Паппи сражался на Гражданской войне. Его звали Джеремия Чандлер.
По семейному преданию, это он, практически в одиночку, выиграл битву при
Шиллохе. Когда умерла вторая жена Джеремии, он взял третью, местную девицу
на тридцать лет моложе его самого. Несколько лет спустя она родила ему
Паппи.
Тридцать лет разницы между Джеремией и его третьей женой. Десять -
между мной и Тэлли. Ничего страшного.
Придя к такому заключению, я забросил свой мешок за спину, перекинув
лямку через правое плечо, и напал на первую коробочку хлопка. Волокно было
еще влажное от росы - именно по этой причине мы и начинали сбор так рано. В
течение первого часа или около того, пока солнце еще было не слишком высоко
и не успело высушить все вокруг, хлопок был мягким и нежным и не колол
ладони. Потом, когда мы его свалим в прицеп, он высохнет и станет пригоден
для обработки в джине. Вымокший под дождем хлопок нельзя подавать в
хлопкоочистительную машину - это всякий фермер знает по собственному опыту.
Я старался действовать как можно быстрее, работая обеими руками и
быстро запихивая собранный хлопок в мешок. Приходилось, однако, и соблюдать
осторожность - либо Паппи, либо отец, а может быть, они оба, непременно
проинспектируют в какой-то момент пройденный мной ряд. И если в коробочках
будет оставаться слишком много волокна, мне сделают выговор. А наказание мне
будет определено в зависимости от того, насколько далеко от нас в данный
момент находится мама.
И я как можно более проворно сновал руками в переплетении стеблей,
хватая белые шары хлопка и избегая, насколько можно, колючек, очень острых,
способных до крови разодрать кожу. Я приседал и наклонялся, потихоньку
продвигаясь вперед, но все равно отставая от Паппи и отца.
Хлопок у нас был посажен очень плотно, так что стебли в каждом ряду
здорово переплелись друг с другом. И все время били меня по лицу. После