"Кристофер Гривз. София " - читать интересную книгу автора

В отличие от простых смертных, Он не обладал импульсивным неровным
характером. В отличие от нас, Ему не были свойственны причуды и странности,
и поэтому Его трудно описать, ибо когда мы хотим о ком-то рассказать, то
вспоминаем о его слабостях и привычках, и если воссоздаем его внешность, то
вспоминаем какие-нибудь шрамы и родинки. У Иисуса же не было странностей. Не
было в Нем и внутреннего противоборства, в Нем царило согласие с Самим
Собой, как и со звездами, и с морем, которое безошибочно знает время прилива
и отлива.
Иисус был един. Он благословлял ищущих во всех частях света; в Нем
соединялись полюса компаса. Он одинаково непосредственно смеялся и над
шалостями ребенка, и над глупостью людей и их суетой, а иногда даже над
священнослужителями, над их важным видом и манерами - смех Его был, как
солнце, светлый и теплый.
Он и смеялся, и плакал. Я вспоминаю, как Он рыдал, когда пришла весть о
смерти Лазаря. Слезы сострадания появлялись у Него на глазах, когда,
например, пастушонок играл на дудочке прелестные мелодии Его родных мест;
или когда какой-нибудь странник в толпе, выслушав внимательно и с трепетом
речи Спасителя нашего, не просил Его об исцелении или чуде, а просто стоял и
кланялся нашему Учителю, пока Он не скроется из виду; или когда там, в
эвкалиптовых рощах Капернаума, горожане пели и танцевали, приветствуя Сына
Бога - так было каждый раз, когда Он сталкивался с благородством, красотой,
величием человека в разнообразных проявлениях.
Он плакал и смеялся; Он изливал свой гнев на лицемеров, фарисеев и
книжников, на равнодушных и меркантильных купцов, которым нет дела до
соотечественников и до истины. Он боролся со злом и изгонял духов, демонов,
призраков. Он был и страстным, и нежным, любил Своих братьев, сестер, мать.
Он был весел и счастлив, как ребенок. Он был разный и единый.
Ему не были чужды все человеческие чувства и настроения. Но если мы
испытываем то одни, то другие эмоции, которые каждый раз будто уподобляются
замкнутым кельям, в которые мы себя заключаем, то Он, напротив, свободно
передвигался за их стенами, заглядывал в любую из них, когда хотел.
Он был свободен. Он был сама свобода в человеческом обличий. Ему не
были чужды человеческие чувства и настроения, но не в такой степени, как
нам, ибо Он не погружался в них, не терял свободы и Духа.
Он был совсем не такой, как все. Но не все это понимали, многие
равнодушно проходили мимо Него на улице или прислуживали Ему за столом, не
подозревая о Его божественной природе, или слушали Его проповеди и не
понимали, что перед ними непохожий на них святой и совершенный человек.
Многие приходили послушать, посмотреть на Него, думая, что если Он - Мессия,
как о Нем говорят, то они узнают Его с первого взгляда. Но всегда люди
уходили со словами: "Мы разочарованы: Он такой же обыкновенный человек, как
и мы". Просто им хотелось разочароваться, чтобы на их маленькое "эго" не
пала тень сомнения, чтобы показать, что они могут судить о таких вещах, как
Дух, хотя у них не было ушей, чтобы слышать музыку мудрости нашего
Спасителя, и не было глаз, чтобы видеть сияние Его святости.
Он был совсем не такой, как все. Но было бы неверно говорить
(приписывая эти слова мне), что у Него особенная внешность, например, Он
никогда не моргал или не закрывал глаза (хотя у Него глаза никогда не
бегали, как у некоторых людей), или что Его стопы не оставляли следов на
песке, и тому подобное. Напротив, Он всячески старался не выделяться.