"Василий Гроссман, Илья Эренбург. Черная книга " - читать интересную книгу автора

камни. Норма для них была четыре тонны в день.
Распорядок дня был такой: вставали в 5 часов утра, пили пустой
эрзац-кофе, выходили на "аппель" (проверку), в 6 часов приступали к работе,
от 12 ч. до 12 ч. 45 м. обедали, и снова работали до 18 часов, после чего
следовал вечерний "аппель". Обед состоял только из жидкого супа. Ужина не
полагалось.
Во время "аппелей" мы выстраивались по сто человек в ряд и должны были
ждать, утром - пока надсмотрщик не отправит на работу, а вечером - в лагерь.
Стоять приходилось иногда часами; тех, кто стоял не на вытяжку, наказывали.
Каждая сотня имела своего мучителя. Особенно неистовствовали
Штейнбергер - он бил лопатой и дубинкой по голове, Кароль и Дыбовский.
Дыбовский однажды сломал ногу рабочему Леви. Кроме того в лагере был один
эсэсовец, фамилии которого я не знаю. Заключенные прозвали его "шестиногим":
его неизменно сопровождал большой волкодав, который вылавливал
"преступников" - тех, кто спрятал хлеб или присел, чтобы отдохнуть. Собака
набрасывалась на "преступника", рвала на нем одежду, кусала его и порой
причиняла жестокие раны, а "шестиногий" от себя еще давал провинившемуся
двадцать пять ударов нагайкой.
Был еще такой надсмотрщик Лауя. Он без всякого повода застрелил
Вайнштейна.
Много горя причинили нам поклоны. Было распоряжение: евреи не имеют
права кланяться немцам. Однако, когда мы не кланялись, нас били за
"невежливость". А когда кланялись - "за невыполнение приказа".
Мы лишились своих имен: каждый получил номер, обозначенный на плече и
на колене. В случае какой-либо провинности, немец записывал этот номер и во
время "аппеля" вызывал провинившегося для телесного наказания.
Имелась скамейка, изогнутая, длиной в метр. К ней привязывали
провинившегося за руки и за ноги. Один из палачей садился жертве на голову,
а другой бил. Наказываемый должен был сам считать удары. Если он сбивался со
счета, наказание начиналось сначала. Если он терял сознание, его обливали
водой и продолжали экзекуцию. [Сперва били березовой палкой, потом стали
бить удом быка, сквозь который была протянута стальная проволока.} Наказание
производилось в присутствии всех заключенных.
Были и другие виды наказаний: привязывали к дереву и оставляли под
солнцем или на морозе на много часов, лишали пищи и так далее. Работа была
тяжелая и условия жизни трудные, а так как кроме эрзац-кофе, жидкого супа и
куска хлеба [340 граммов} с примесью песка мы ничего не получали, то многие
заболевали, опухали. Количество больных росло с каждым днем. Но от тяжелых
больных немцы избавлялись простым способом: их отравляли и затем сжигали.
Медицинской помощи никакой не было.
Старшим "санитетером" был доктор Бодман. Он и решал, кого надо
отравить, составлял яд и предписывал дать его больному. Когда он являлся к
больным, он кричал: "Ахтунг!" (внимание!). Все больные должны были мгновенно
уложить руки крестом поверх одеяла. Запоздавших доктор бил палкой.
Втайне мы устраивали вечера. На них выступали артисты Бляхер, Ротштейн,
Розенталь, Думаркин, Фин, Познанский, Мотек, Кренгель и другие. Мы
устраивали беседы о политическом положении, о положении на фронтах и так
далее. Вопреки всем предписаниям мы ухитрялись раздобывать газеты и
обсуждали их. Чтобы найти крупицы правды в немецких газетах, надо было
проявить немало сообразительности. Втайне, в подвале, мы учились стрелять.