27

Коваль решил провести опознание при понятых.

Среди нескольких человек, одетых точно так же, как привезенный из Брянска Семенов, старичок свидетель должен был узнать мужчину, которого видел семнадцатого мая в Березовом.

Для этого были подобраны мужчины примерно одного роста и возраста с Семеновым и имеющие с ним хотя бы самое отдаленное сходство. Сделать это было не так просто, но троих Коваль все-таки отыскал. Семенов был четвертым.

Все четверо сидели в комнате на скамье, мимо которой дважды прошел старичок. Затем по команде подполковника эти люди один за другим вышли из комнаты в хорошо освещенный коридор и повернулись лицом в сторону свидетеля.

Дав старичку возможность как следует проверить свои впечатления, подполковник Коваль пригласил всех участников следственного эксперимента вместе с понятыми в свой кабинет.

— Третий! — убежденно воскликнул старичок, указывая на Семенова. — Третьим они выходили из комнаты. А сидели от двери вторым. Они, они! Конечно, они! Я узнал. Петров — это он и есть. Только так близко я их никогда не видел, управляющего-то. Больше из своего окна. Оказывается, совсем пожилые они. А жена-то молоденькая была, ягодка. Издали человек, конечное дело, всегда моложе кажется. Особенно старым глазам. У нас глаза-то не те, эх, не те. И костюм тот. Тот самый.

Старичок не знал, конечно, что пиджак и брюки Семенова Коваль еще в Брянске изъял и передал на экспертизу, а сейчас маляра одели в точно такой же костюм, специально заказанный на фабрике.

Подполковник записал результаты опознания, показания свидетеля и, пристально глядя в шустрые глаза старичка, переспросил:

— Значит, вы утверждаете, что видели именно этого человека семнадцатого мая на платформе в Березовом и узнали в нем владельца дачи Петрова Ивана Васильевича?

— Да, да, да! Я же сказал! — заерзал на стуле старичок, отворачиваясь от Семенова. — Узнал я их, а как же! И пританцовывают на ходу. Так только они и ходят.

Коваль и сам уже заметил, что у брянского маляра и управляющего трестом Петрова одинаковая и такая необычная походка — оба ступают так, словно ставят ногу только на носок.

— В таком случае подпишите, — и Коваль протянул старичку протокол.

Свидетель маленькой сухой рукой взял у Коваля ручку и быстро расписался.

— А сейчас я должен сказать вам, — продолжал Коваль, — что фамилия этого человека совсем не Петров. Это — Семенов Владимир Матвеевич из города Брянска.

Старичок раскрыл от удивления рот.

— Как Семенов? — произнес он растерянно и захлопал глазами. — Какой Семенов? — и он вскочил со стула, растерянно глядя на маляра.

Подполковник повторил еще раз:

— Утверждаете ли вы теперь, что видели именно этого человека семнадцатого мая в двенадцать двадцать на платформе в Березовом, независимо от того, как его фамилия — Петров или Семенов?

Еще не успев оправиться от такого неожиданного поворота, старичок, несмотря на это, подтвердил свои прежние показания.

— Видел я их, их видел, вот те крест! — И неожиданно взорвался: — Да что вы мне голову морочите, на самом-то деле! Семенов! Какой же это Семенов! Никакие они не Семенов! — Старичок рассердился не на шутку. — Петров, управляющий, собственной персоной! — и обиженно уставился на подполковника. — Может быть, вам невыгодно, как я говорю, так прямо и скажите! У меня дома забот полон рот, картошка не копана, а я у вас тут целый день торчу…

— Не сердитесь, пожалуйста, — улыбнулся Коваль. — Большое вам спасибо. Ваши показания для нас исключительно ценны. Но надо ведь убедиться, что вы не ошиблись. От этого зависит жизнь человека!

— Я понимаю, — смягчился старичок. — Но только это ни в какие ворота не лезет. Петров — и вдруг не Петров. Я еще в мае все как есть говорил. Следователь не поверил, вы не поверили. А теперь какого-то Семенова придумали.

— Да, Семенов, маляр из Брянска, — повторил Коваль. — И для нас очень важно было установить, что он действительно был в Березовом семнадцатого мая. А то он твердит, что в этот день никуда из Брянска не выезжал.

Старичок пожал плечами.

— Не знаю, не знаю. Но видел я именно их — и все, и от этого даже на Страшном суде не откажусь!

— Дело исключительно сложное, запутанное и очень затянулось, — продолжал Коваль. — Вы уж меня извините, но придется еще раз вас побеспокоить. Завтра утром сможете приехать?

— Ладно уж, приеду.

— Надеюсь, вы не забудете, что разглашать ничего не полагается.

— Помню, помню… — И старичок, так и не успокоившись до конца, ушел.