"Катажина Грохоля. Никогда в жизни! " - читать интересную книгу автора

допытывалась моя дочь, можно ли с ним идти?
- Никто чужой за тобой не придет, только я.
- Ну допустим, - Тося как раз переняла у кого-то - скорее всего не у
меня - это слово, - допустим, ты заболела.
- За тобой придет папа.
- Ну допустим, что папа болеет.
- Тогда бабушка.
- Бабушка?
- Нельзя уходить с чужими. Со знакомыми можно.
- Ну допустим, с тетей Элей можно.
- Можно, дорогая, - кивнула тетя Эля. И ни с того ни с сего вся
засветилась от удовольствия.
- Ну а, скажем, с дядей?
- Тоже можно, - ответила Эля, по-прежнему радостно сияя.
- А мама говорит, твой муж ненормальный, - парировала Тося. Эля
обиделась. Непонятно почему, сама ведь говорила, что он идиот.
Или вот: моя девочка сидела с бабушкой на даче. Был конец
восьмидесятых. Дача за городом, добираться надо час на электричке. Тося,
обычно очень послушная, отказывалась есть суп. Бабушка начала нервничать -
ребенок, если раз не съест суп, умрет от голода - и развлекала ее как
могла:
- За дедушку, за папочку, за мамочку, за божью коровку, за собачку,
ложечка за котеночка... - Тося открыла ротик. Еще несколько ложек - все
знакомые, родственники и зверюшки уже были перечислены, бабушка беспомощно
воскликнула:
- И за нашего папу римского.
Тося отвела ложку с супом и задала вопрос:
- А почему за папу римского?
- Ибо он хороший!
- Хороший ибо, - повторила Тося, которая новые слова как бы
приклеивала в конце.
- Потому что несчастный. Это вызвало у Тоси интерес.
- А почему несчастный?
Суп остывал, бабушка была в панике. Мне самой стало любопытно, как она
выпутается. И тут моя мама дала промашку:
- Потому что за ним бегает какой-то русский с ножом и хочет его убить!
Тося от удивления разинула рот, суп отправился в животик, жизнь моего
ребенка была спасена.
Вечером мы возвращались вместе, электричка трещала по швам, люди с
корзинами вишни стояли даже в проходах, давка, духота, закат, сонливость
догорающего знойного дня, два милиционера прислонились к дверям, кондуктор
лениво продирался от пассажира к пассажиру, бабушка дремала, прислонившись
к оконному стеклу, и вдруг среди этой сонной тишины звонкий Тосин голосок:
- Бабушка, а где тот русский, который, ты говорила, носится с ножом за
нашим папой римским?
Я не знаю, откуда у Тоси такой талант: извлекать из памяти самые
компрометирующие вещи в наиболее неподходящие моменты. Поэтому сейчас я
скрывала от дочери, что купила землю и уже начала строиться, ведь у нее
непременно само по себе сорвется это с языка во время воскресного обеда в
присутствии бабушки, и той обеспечен инфаркт.