"Катажина Грохоля. Никогда в жизни! " - читать интересную книгу автора

Николай подал газету, Манька набрала номер круглосуточной службы
ритуальных услуг. Зачем мне в одиннадцать часов ночи знать, где кого-то
будут сжигать через сорок или сколько-то там лет?

Дорогая Ева!
Сообщаю тебе адреса учреждений, которые оказывают такие услуги. Однако
из твоего письма следует, что ты еще учишься в институте...

Я забыла ей написать, что сегодняшние цены могут измениться через сто
лет. Догадается ли она сама?
Сообща мы ответили на четырнадцать писем. Не понимаю, откуда у людей
такие безысходные проблемы.

Маска, которую можно накладывать в любом возрасте, - это маска из
овсяных хлопьев.

Еще бы. Мне ли об этом не знать. Это была первая и последняя маска,
которую я сама себе сделала. Мне было тринадцать лет. В каком-то журнале я
прочитала, что ее можно применять в любом возрасте. Сначала я обшарила всю
квартиру в поисках овсяных хлопьев. Нашла их в комнате отца. Родители
хранили разные вещи в разных странных местах. Мама, например, держала свой
коньяк рядом с томиком Жеромского. А отец прятал привезенный из Америки
"Плейбой" в ящике с носками. Честное слово, забавный у нас был дом.
Геркулес оказался в ящике у отца. Там же, где лежали носки и
"Плейбой". Залить горячей водой так, чтобы образовалась кашица. Залила.
Половину коробки пришлось высыпать, чтобы образовалась кашица. Кашицу
нанести на лицо и держать двадцать минут, затем смыть теплой водой.
Нанесла. Держала. Слегка даже пощипывало, но и в самом деле кожа стала
гладенькая и свежая, просто чудо.
Я позвонила маме, чтобы похвастаться, какая я молодчина и как за собой
слежу. Мама пожелала узнать, где я взяла овсяные хлопья, потому что дома их
не было. Слишком поздно я спохватилась, что выдала папу. Может быть,
родители поэтому и развелись?
Мама отреагировала так:
- Ну что ж, прекрасно, хоть раз ты как следует умыла лицо.
Я взглянула, а на коробке отчетливая надпись: "Мыльная стружка".
Ничего удивительного, что мой Эксик ушел к Йоле. Она уж точно никогда
бы себе не сделала маски из мыла.
Еще шестнадцать писем. Голубая бумага. Батюшки!

Дорогая пани редактор!
Не понимаю, почему в Вашем письме ко мне столько желчи. Мне не к кому
было обратиться со своими проблемами, и я подумал, что в журнале, который
читает моя жена, меня поймут лучше, чем в любой другой редакции.
Однако я не ожидал, что меня так несправедливо осудят. Вы не
понимаете, в какой я оказался ситуации. Не знаю, сколько Вам лет, но,
по-видимому, Вам уже пора освободить место другим, если любовь стала для
Вас столь отдаленной темой...