"Катажина Грохоля. Никогда в жизни! " - читать интересную книгу автора

благодарственных писем, адресованных именно вам. Взгляните! - и театральным
жестом обвел горы корреспонденции, наваленной на письменном столе.
У меня подкосилось ноги. Я узнала голубой конверт в стопке еще не
разобранных писем. Голубой нажаловался - как пить дать. Не нужна мне
никакая ставка! Не хочу. Я живу в деревне и не могу каждый день ездить в
Варшаву. К тому же шеф меня выгонит, как только прочитает письмо от
Голубого. Мужчины коварны! Нет чтобы написать прямо мне или вообще
перестать закидывать редакцию посланиями, этот бездельник (у кого же еще в
этой стране есть время переписываться!) нашел себе развлечение!
Я промямлила, что не хочу на ставку, что изменились семейные
обстоятельства, лучше продолжать работать внештатно... бормотала что-то и
бормотала.
- Ну, как хотите, но... - И тут он взял в руки голубой конверт.
Господи, за что ты меня?
- Вот, пожалуйста. - Главный вынул голубой листок. О Боже, сделай
что-нибудь!
- Дорогая пани Юдита... это как раз то, к чему я стремлюсь - покончить
с нашей анонимностью, вам это замечательно удалось, хотя, как я уже сказал,
предпочитаю хвалить день по вечеру. - Шеф сложил листок, засунул в конверт
и протянул мне с грудой остальных писем. - Вот, пожалуй, и все. Мы еще
подумаем насчет вашей кандидатуры... Может, вам поручить еще что-нибудь? Не
напишете ли вы что-нибудь о сексе? - Его глаза вспыхнули маниакальным
огнем.
О сексе я могла бы написать, что он совершенно не нужен, чрезмерно
разрекламирован, я знала по собственному опыту, что без этого можно
прожить.
- Да, что-нибудь о сексе, - главный уткнулся в разворот "Хастлера". -
Сейчас это очень модно! Ну что ж, давайте договоримся на будущую неделю -
что-нибудь покруче, пикантное, яркое, что может заинтересовать читателей!
Скорее читательниц, ведь мы - женский журнал, и, разумеется, я должна
буду заинтересовать Голубого. Я прижала к сердцу все те письма, которые не
успел прочитать шеф. Надо идти, немедленно.
- Будет сделано, не сомневайтесь, - выдавила я.
- Очень хорошо, замечательно, именно на это я и рассчитывал, -
обрадовался главный, не замечая, как я буквально на карачках отползаю к
двери. - Итак, на среду! Что-нибудь, что заденет читателей за живое,
вызовет негодование!
Я сама была переполнена негодованием. Почему все уверены, что мир
стоит на сексе?

***

На этот раз в электричке не было толчеи. Я уселась прямо под табличкой
"Безбилетным пассажиром считается пассажир, не имеющий билета"...
Воздух пах весной. Две пожилые женщины уселись напротив меня. Очень
пожилые. Вместе им, должно быть, было лет двести. Шляпка, шапочка,
отороченная мехом, перчатки с кружевцем. Одна склонилась к другой, но
поскольку обе глуховаты, я фиксировала каждое слово.
- Ты знаешь, что она к парикмахеру ходит? - сказала Шляпка. - И не
только прическу там делает, понимаешь?