"Катажина Грохоля. Я вам покажу! " - читать интересную книгу автора

волна бешенства. Не сразу до меня дошел смысл вопроса, улыбка прочно была
приклеена к ее лицу. Гнусная сучка!
- Радоваться? - Я наклонилась над ее столом, понимая, что не смолчу. -
Чему же мне радоваться? Что столько моей работы пропадет даром? Неужели
можно бездушной распечаткой из компьютера отвечать всем одинаково! Если кое
у кого в мозгу нет хотя бы двух нервных клеток, которые бы ему подсказали,
что даже к анонимному читателю нельзя относиться таким образом, я тут
бессильна! Если кое у кого не срабатывают синапсы <Область соприкосновения
нервных клеток друг с другом.> и он не в состоянии понять, что каждый
человек нуждается в серьезном и индивидуальном подходе... И посылает меня в
бухгалтерию!
- Жаль, что вам не хватило смелости сказать ему это в глаза, пани
Юдита.
За моей спиной стоял Главный, и сделалось ясно, почему Яга покраснела
при первых моих словах. К сожалению, в краску ее вогнала не я, как мне
вначале показалось. Я поворачивалась медленно, как актеры в фильмах
столетней давности, очень медленно. Больше всего мне хотелось провалиться
под землю, но как это сделать и где?
- Я действительно люблю свою работу и считаю, что я многим помогла. -
Сколько помню себя, мне никогда не случалось говорить ничего более смелого.
Я подняла глаза, взгляд шефа блуждал где-то в районе окна. - А за две клетки
и синапсы извините, - произнесла я и вдруг, словно какая-то нелегкая меня
дернула, добавила: - Но только нехорошо подслушивать разговоры
сотрудников. - Главный внимательно посмотрел на меня, и я поняла, что
совершила самую большую оплошность в жизни, а потому попыталась сгладить ее
потоком слов: - Вернее, давайте договоримся, что каждый говорит что думает,
то есть время от времени... и вы сами наверняка о генеральном директоре...
вам наверняка тоже случалось говорить, что он идиот, когда никто не слышал
и...
Яга замерла за своим столом, в глазах Главного мелькнуло любопытство, а
у меня появилось ощущение, что я уже по щиколотки ушла под пол, выстланный
ковролином.
- Во-первых, - сказал шеф, и его взгляд вонзился в меня как
скальпель, - я не знал, что вы придаете такое значение этим ответам. Я
предполагал изменить только форму общения с читателями, хотел, чтобы вы
целиком сконцентрировались на работе нового отдела. Во-вторых, если вы
справитесь и с теми, и с другими обязанностями - пожалуйста, но чтобы
никаких жалоб. В-третьих, генеральный директор не идиот, мы все это
прекрасно знаем, в-четвертых, если вы хотели со мной решить вопрос зарплаты,
то следовало сказать об этом прямо, а не жаловаться пани Яге, в-пятых, мне
не раз приходила в голову мысль, что мои синапсы дают сбой, к примеру, вот
хоть сейчас: я вообще не понимаю, почему я еще с вами разговариваю. Но
платить за две ставки я вам не буду! Вы можете получать немного больше, но
уж определенно не за две!
Должно быть, я выглядела полной идиоткой, потому что в глазах шефа
мелькнула точно такая же улыбка, какую я иногда замечаю во взгляде моего
обожаемого социолога. Я стояла как вкопанная и ничего не понимала, ну
совершенно ничего! Он меня выгоняет и при этом дает ставку? Увольняет он
меня или нет? Я должна это немедленно выяснить.
- Так вы меня увольняете? - спросила я, и меня бросило в жар.