"Ариадна Громова, Виктор Комаров. По следам неведомого " - читать интересную книгу автора

а какие же источники на ледопаде Кхумбу, среди вечных льдов? Единственное,
что удалось установить из этих расспросов - это то, что Да Мингма, опытный
проводник, получивший почетное звание "тигра" (на медали, которой
Королевское географическое общество в Лондоне награждает лучших альпинистов,
изображена голова тигра), присоединился к экспедиции в очень подавленном
состоянии.
- Он всегда был веселый, бодрый человек. Не знаю, что с ним
случилось, - недоумевал один из шерпов.
- Я думаю, Да Мингма был болен. Он напрасно пошел в горы, - сказал
другой.
Милфорд осторожно наводил своих собеседников на разговор о талисмане,
тайне, нарушении обета. Но, видимо, они либо ничего не знали, либо не
понимали, чего хочет сагиб, - а задавать прямые вопросы Милфорд не решался.
В общем, походило на то, что опасная тайна и впрямь принадлежала только
семье Анга. Возможно, отец Анга, только что переживший какое-то сильное
потрясение, пошел в экспедицию, в плохом состоянии, и это послужило причиной
его гибели. Так думали мы с Милфордом; мы ведь тогда не знали, что дело было
не только в психической травме.
После этой неудачи Милфорд стал ревностно разузнавать, что происходило
с отцом Анга перед последней экспедицией: куда он ходил, с кем, кто еще был
в экспедиции. Но и сестра Анга, и муж ее, и соседи, и друзья Да Мингмы
уверяли нас, что ровно ничего об этом не знают. Мы строили всякие
предположения о том, почему шерпы не хотят говорить. Возможно, думали мы,
что загадочный сагиб, которого сопровождал Да Мингма, не имел разрешения на
въезд в Непал. А возможно, что и сам шерп, боясь разглашения тайны храма,
всячески конспирировал свой поход. Когда же его спутник-европеец погиб в
таинственном храме, то у шерпа появились очень веские дополнительные причины
молчать обо всей этой истории. Но, как бы там ни было, а только и по этой
линии нам (вернее, Милфорду) ничего узнать не удалось.
Но Милфорд и слышать не хотел о прекращении поисков. Он за эти дни
похудел, взгляд его ярких голубых глаз сделался каким-то отсутствующим;
видно было, что он весь поглощен этим загадочным делом.
Я сейчас не могу вспомнить, почему мы задержались в Дарджилинге дольше,
чем вначале предполагали. Кажется, заболел организатор экспедиции в горы.
Милфорд все эти дни носился по Дарджилингу, как одержимый, и ни о чем
другом, кроме храма и талисмана, говорить не мог. Я иной раз искренно жалел,
что мне попалась эта пластинка.
Однажды вечером Милфорд так долго не приходил домой, что я начал
беспокоиться. Вдруг он явился усталый и торжествующий.
- Кажется, я нашел, Алек! Утром идем смотреть этот загадочный храм. Все
приметы сходятся. Давайте ложиться - нас разбудят на рассвете, идти далеко.
И приготовьте одежду потеплее - в горах холодно.
Больше я от него ничего не добился, - он так устал, что бросился на
койку, едва успев раздеться, и тут же заснул...
Мы отправились в путь очень рано; цветы дурмана фосфоресцировали в
предрассветной темноте. Но как только мы выбрались из города, начало светать
и удивительно быстро наступило утро. Гора Кангченджунга, "пять священных
сокровищ снегов", заиграла переливами красно-розовых оттенков неземной
чистоты и свежести. Но дорога, по которой мы шли, еще пряталась в густой
тени гор.