"Ариадна Громова, Виктор Комаров. По следам неведомого " - читать интересную книгу автора

Мы направлялись к северу от Дарджилинга, к проходу, ведущему в Тибет.
Нас окружал густой лес, кое-где перемежающийся чайными плантациями с
молодыми кустами, прикрытыми от солнца ветвями папоротника. Меня эти
плантации немного злили - они портили могучую и дикую красоту этих мест.
Дорога уходила все выше в горы, петляя среди дубов, лавров, сикомор и
магнолий. Мохнатые, обросшие лианами и мхом, эти деревья достигали
головокружительной высоты, словно колонны гигантского здания. Розоватые и
золотисто-белые орхидеи свешивались с ветвей, ползли по стволам. Внизу, под
деревьями, пышно разрастались огромные папоротники, а среди них пылали
рододендроны всех оттенков - желтые, розовые, малиновые, кремовые, белые - и
высились пламенеющие, как заря, сассифраги. На открытых местах, в густой
высокой траве сияли темно-красные и розовые примулы.
Наш проводник, не знакомый мне туземец из племени бхотиев, молча шагал
впереди. Милфорд сначала шел полусонный и молчал, но теперь оживился, был
очень весел, говорлив. Я слушал его, как всегда, с интересом, хоть и
несколько рассеянно, - слишком уж занимал мои мысли загадочный храм,
ожидавший нас в конце пути.
- Слава часто достается не по заслугам, Алек, - говорил Милфорд. -
Возьмем хотя бы Эверест. Почему эту великую вершину окрестили именем сэра
Эвереста? Он ведь даже не знал толком, как выглядит эта вершина. Даже высоту
ее не он вычислил. Просто - когда он был начальником Геодезической службы
Индии, начали измерять - на бумаге, тригонометрическим путем - высоту
гималайских пиков. И вот, пожалуйста, высочайшая точка Земли получает имя
ничем не примечательного английского чиновника. Вариант истории с Америго
Веспуччи как известно, его именем назвали Америку, хоть он ее не открывал...
Так вот и мы с вами - если откроем что-нибудь, все равно припишут другим.
Проводник свернул с дороги, уступая место веренице повозок, запряженных
яками, и мы некоторое время шли по еле заметной лесной тропинке, вьющейся
неподалеку от дороги. Мне показалось, что мы вступили в какое-то
заколдованное царство. Как только затихло громыхание повозок, нас обступила
тишина, - удивительная, неестественная тишина. Наши русские леса шумят, как
морские волны, шелестят, шепчутся, - они, точно живые, отвечают на каждый
твой шаг треском веток, трепетом листьев, порханием птиц. А здесь -
сумрачное безмолвие, неподвижный воздух. Ноги ступают по плотному мягкому
слою мха и опавших листьев. Контуры деревьев стушеваны - все укрыто мхом. Но
и мох ничуть не похож на северный - он необыкновенно пышен и красив.
Пушистый, зеленовато-коричневый, он обвивает стволы деревьев, узорчатыми
гирляндами свисает с ветвей. Идешь по мягкому пружинящему ковру - и не
слышишь своих шагов; бесшумно раздвигаются перед тобой гигантские
папоротники; деревья не похожи на деревья, птиц не видно... Того и жди, что
где-то за этими странными мохнатыми колоннами и узорными гирляндами
возникнет сказочный замок. Но нет никаких замков, и только там и здесь
виднеются сквозь зеленый туман громадные цветы.
Наконец, впереди посветлело, мы опять свернули на проезжую дорогу и
прищурились от яркого света.
За поворотом слоны корчевали лес под чайные плантации. Это было до того
интересное зрелище, что я даже не очень горевал о гибнущих деревьях. Могучие
умные животные действовали, как живые машины; люди на их спинах казались
букашками. Мимо нас прошла крупная темно-серая слониха, волоча хоботом ствол
дерева. Из-под ее брюха вдруг выскочил слоненок, совсем маленький. Он смешно