"Ольга Громыко. Грань - 2" - читать интересную книгу автора

потом открылась - мол, сказывал ей Ставко, вроде кричал в ту ночь на дворе
кто-то, да мать спала, а он выйти поглядеть не отважился. Пару раз крикнуло
и затихло.
- Вроде же две лошади было?
- Одну, постарше, она сразу кузнецу продала, а с тех денег зерном на
зиму запаслась да сена для второй лошадки прикупила. Вот уж точно люди
бают - не было счастья, да несчастье помогло. Совсем вдова худо жила, второй
год без мужика, куда ей одной поле поднять - самой едва на прокорм хватало,
а тут еще малышни полная хата, помощники покамест никакие, а всех
одеть-накормить надобно.
- Добро... - Ивор отставил кружку, поднялся из-за стола. - Ну что ж,
спасибо за хлеб-соль, пора и мне за свой помол браться.
- К Куре-то сходи. - Сказал напоследок Еловит. - Завелась у него
денежка, заезжал давеча мешок муки прикупить. Я девке твоей не говорил, она
на расправу скорая: мужичонка-то вороватый, да трусоватый, кишка тонка
топором махать. Вот за молчание мзду брать - по нем. А и проговорился бы -
веры ему особой нет, против меня - и то засудят, потому юлить будет до
последнего. Ежели кметка его и пытала, с носом осталась. А ты его
по-душевному спроси, как умеешь... Припугни там сглазом каким, что ли...
Подошла невесть как проведавшая об уходе гостя Радушка, со вздохом
передала из рук в руки покорно обвисшую, но возмущенно дергающую изломом
хвоста кошку. Мерила, поди, лялькины одежки, ишь, взъерошилась.
- Ну, рад, ежели помог. - Мельник встал из-за стола вместе с гостем,
пошел проводить до двери. - Заходи, буде что.
- Зайду. - Пообещал Ивор, не оборачиваясь.
Он знал, что в этом доме на него не обидятся ни за невысказанные слова,
ни за видимое небрежение. И вовсе не было нужды лишний раз прощаться и
многажды заверять хозяев в своей благодарности.
Они и так знали - угрюмая волчья дружба стоит куда больше брехливой
собачьей лести.


***

Где живет Куря Златоуст, Ивор спросить забыл. Однако возвращаться не
стал. Огляделся, выбрал самую худую крышу с проросшим возле трубы репьем,
чей оголенный закостеневший стебель чуть покачивался на ветру, сердито
отгоняя редких снежных мух, норовивших присесть на шипастые шарики-репейки.
Куря же тем временем не находил места ни себе, ни завязанной узлом
тряпице, в которой то и дело глухо и весомо бряцали кусочки металла. Для
почина Куря приподнял половицу, пошарил рукой в открывшейся щели и раздумал
класть - как бы мыши, во множестве шнырявшие меж досок, не растянули
содержимое заветного узла по всему подполу. Умостил было за печной вьюшкой,
но тоже остался недоволен. Влез на лавку, начал осматривать щель между
потолком и верхним венцом стены, откуда неряшливо топорщился сухой поблекший
мох.
Резкий стук в дверь сдернул Курю с лавки, мужик выронил узел и тот,
распотрошившись от удара, усеял пол полновесными золотыми монетами. Пав на
колени, Куря начал торопливо набивать золотом карманы, одновременно пытаясь
сотворить трясущейся рукой отвращающий беду знак.