"Иржи Грошек. Реставрация обеда " - читать интересную книгу автора

Около 1482 года в Милане была издана часть античного текста за
подписью Петроний Арбитр. В дальнейшем будут открыты и другие рукописи,
примыкающие к этому тексту, и в целом Литература обогатится "пятнадцатой",
"шестнадцатой" и, может быть, "четырнадцатой" главами романа, которому
дадут название "Сатирикон". Никем и ничем невосполнимая утрата, подлинное
горе, но до нас дошли только отрывки из Великого романа. Да и то - не в
целостной рукописи, а в виде извлечений из одной семьи манускриптов,
восходящих, по всей вероятности, к IX веку. Спустя почти что двести лет, а
именно в 1664 году, был обнаружен еще один фрагмент романа, который
окрестили как "Обед Тримальхиона". И на этом - все закончилось. Если не
считать подделку французского лейтенанта по фамилии Нодо, который
опубликовал якобы найденный им в Праге полный текст романа Петрония
Арбитра. Этот "полный текст" с первого взгляда "опознали" как стряпню из
офицерской кухни месье Нодо, и далеко не лучшего качества. И если мы
упоминаем об этом, то только для того, чтобы подчеркнуть древность
вышеупомянутой подделки, которая относится к 1692 году...
Итак, все исторические и литературные соображения сводились к тому,
что роман под названием "Сатирикон" был написан в эпоху Нерона и повествует
об эпохе Нерона. А из этого времени был известен только один Петроний,
заслуживающий внимания. Тот самый Петроний, "законодатель изящного вкуса",
о котором повествует Корнелий Тацит. Исследователи почесались и
отождествили "Законодателя" с "Арбитром", поскольку приятнее иметь
биографию автора, чем восхищаться романом, который был написан неизвестно
кем. Отождествили, невзирая на то что в латинском значении слова arbitre
больше от "наблюдателя", чем от "третейского судьи"...
Тацит прямо указывает, что "Нерон стал считать приятным и достойным
роскоши только то, что было одобрено Петронием". Даже при беглом знакомстве
с романом можно заметить, что Петроний Арбитр не навязывает собственных
вкусов, не расставляет характеристик и не делает "нравственно правильных"
выводов. То есть не судит, а именно наблюдает. Не обличает, а смеется. И
либо мы имеем на руках лицемерного скорпиона, либо - двух Петрониев. Но
почему же исследователи держатся за тождественность автора романа и
исторического лица? А все из-за обеда...
Когда Нерон, следуя доносу, дал понять Петронию, что больше
заинтересован в его наследстве, чем в его существовании, Петроний не стал
испытывать терпение императора. Созвал друзей и вскрыл себе вены. После
чего и состоялся тот знаменитый обед, описанный Тацитом, да такими
натуральными красками, как будто вездесущий Корнелий сам находился среди
гостей. Ему и предоставим слово: "Расставаясь с жизнью, он не торопился ее
оборвать и, вскрыв себе вены, то, сообразно своему желанию, перевязывал их,
то снимал повязки. Разговаривая с друзьями, он не касался важных предметов,
и от друзей он также не слышал рассуждении о бессмертии души, но они пели
ему шутливые песни и читали легкомысленные стихи". И вот человек,
истекающий кровью, во главе обеденного стола - диктует свое завещание, в
котором не льстит ни Нерону, ни приспешнику Тигеллину, никому из власть
имущих... Но описывает безобразные оргии императора, поименно называя
участвующих в них распутников и распутниц. После чего - отправляет подобное
завещание Нерону и, покончив с обедом, засыпает навсегда... И когда он
успевает написать "Сатирикон" - я не понимаю...