"Иржи Грошек. Большая реставрация обеда" - читать интересную книгу автора

побрякушки. Поэтому материальные ценности с опознавательными знаками мы
оставляли на месте раскопок. А все остальное - национализировали и продавали
в собственной антикварной лавке. Особенно бойко шла торговля древними
рукописями, как целыми, так и старательно подпорченными. Одни манускрипты
сшивались, другие резались. На три, на четыре части - в точности по
количеству покупателей, желающих приобрести, например, "Описание Эллады" или
"Беседы Эпиктета". Стыдно признаться, "Сатирикон" Петрония Арбитра мы
разделили на двенадцать частей, и вряд ли когда-нибудь он будет восстановлен
в прежнем виде.

Кабы попался ты нам на такие же плутни, трактирщик:
Воду даешь ты, а сам - чистое тянешь вино.[3]

Одну главу мы продали Корнелию Трималхиону... В Помпеях этот
предприимчивый "меценат" построил уже несколько popinae, то есть целую сеть
кабаков среднего пошиба. Как поговаривали, достаток Корнелия Трималхиона
зиждился на махинациях со спиртыми напитками. Поэтому я подумал, что наш
разбавленный "Сатирикон" придется ему по вкусу...
В десять часов ровно, как показывали солнечные часы на доме Евмахии, я
отворил дверь в харчевню Корнелия Трималхиона на улице Изобилия. Но вместо
запаха кислой капусты на меня обрушилась поперечная балка, откуда-то сверху.
- Будь она неладна! - воскликнул Корнелий Трималхион, вытаскивая меня
из груды мусора. - Третий раз прибиваем. Обустраиваемся. Зато посмотри -
какая красота вокруг! Ин-терь-ер!
Я, слегка приплюснутый, озирался по сторонам в надежде разглядеть свою
смерть, прежде чем она свалится мне на голову в виде какого-нибудь кирпича.
- А ты заметил, - поинтересовался Корнелий Трималхион, - что поперечная
балка всегда падает плашмя, а продольная - протыкает насквозь?! Правило
первое - не стой под Атлантом, а то промокнешь.
Тут Корнелий Трималхион стал потрясать брюхом, и я догадался, что
последняя его фраза была шуткой, а танец живота - смехом.
- Приступим к осмотру помещения, - предложил неугомонный Корнелий
Трималхион. - Вначале познакомься с моими мальчиками.
И принялся хлопать по каждому из шести деревянных фаллосов, размещенных
при входе, поименно их представляя: Шкряга, Шняга, Каркалыга, Шнырь, Шмыга и
Панта рей. Меня чуть не вытошнило - на всех разом, до того натурально они
выглядели.
- Это называется - фаллозаборник! - добавил Трималхион, весьма
довольный своими филологическими изысканиями. - Иначе говоря, раздевалка.
Тут посетители будут оставлять свою верхнюю одежду. Пойдем дальше...
А дальше следовала фреска, не располагающая ни к еде, ни к питью:
толстая баба, взгромоздясь на хрупкого юношу, пыталась выдавить из него и
завтрак, и обед. От этой картины веяло печалью и совращением малолетних,
поскольку неизвестный художник сконцентрировался на бабище, а для
полноценного юноши не хватило места.
- Писистрат из Самосаты, - уважительно обнародовал Корнелий Трималхион
имя художника. - Знаешь, во что мне это вылилось?
Он еще раз полюбовался фреской и шепотом сообщил мне общую стоимость
работ "уважаемого Писистрата", вместе с красками. Этой суммы хватило бы и
десятерым юношам на поправку здоровья после разудалой бабищи.