"Иржи Грошек. Помпеи нон грата" - читать интересную книгу автора

кораблевождением и не умели обращаться с рулем, парусами и веслами. После
убиения мужчин они носились по волнам и, гонимые ветром, пристали наконец
[к] земле свободных скифов. Здесь амазонки сошли с кораблей на берег и стали
бродить по окрестностям. Затем они встретили табун лошадей и захватили его.
Разъезжая на этих лошадях, они принялись грабить Скифскую землю...

Геродот

Талант - это потенция, а гениальность - исторический факт. Есть еще
важные пердуны, которые якобы могут, но по какой-то объективной причине
этого не хотят. И державно рассказывают всякой женщине, почему с
литературной точки зрения они никак не сподобятся ее трахнуть. А на
талантливых юнцов смотрят свысока, мол, это посмешище, а не литература.
"Вот, помню, в старые добрые времена писатель три года ждал, покуда из него
высыплется песок, и еще три года - покуда осядет пыль", - повествуют оне в
каком-нибудь объединении немощных с просвещенными. А последние компенсируют
свою литературную несостоятельность некими эзотерическими знаниями,
почерпнутыми у важных пердунов. Как трахнуть худло в будущей жизни!
Художественную литературу, разумеется, и поиметь классически - со всеми
описаниями природы и действующими лицами. То есть на словах - камасутра, а
по тексту - полная беспомощность.
Иначе говоря, ничего гениального за прошедшую ночь я не совершил.
Вначале хотел пробраться в кают-компанию к Юлии Феликс, потом - к Исиде, что
с литературной точки зрения одно и то же... Но в конце концов заснул, как
старый пердун, и теперь рассказываю об этом. Вот как бывает! Потенция есть,
а исторического факта нет, к сожалению.
- Доброе утро! - поздравила меня Исида, что опять стояла за
штурвалом. - Как спалось? О ком грезилось?
Но я не стал посвящать Исиду в свои художественные замыслы, потому что
женщин об этом не предупреждают. А тем более девушек. Иначе они опрометчиво
будут на что-то надеяться и к чему-то готовиться, собьют прицел и никогда не
узнают, что такое множественные оргазмы.
- Мне снились Помпеи, - скупо ответил я.
- И как нельзя кстати, - радостно сообщила Исида. - Вон они показались
на горизонте.
- Где? - удивился я. - То есть как?!
Сделал стойку, словно спаниель, и стал прислушиваться к неспешному
тарахтению катера, пытаясь сообразить - когда это он переходил на форсаж.
- Что-то уж больно быстро приплыли, - заметил я. - А где Помпеи, вы
говорите?
- Вдоль берега, - пояснила Исида. - И не приплыли, а пришли...
Я не стал возражать "морской волчице", поскольку лучше ориентируюсь на
суше, чем на палубе, и всегда путаю бом-брам-стаксель с бом-брам-стеньгой.
Однако за время нашего "малого каботажа" мы ни разу не заплывали, если можно
так выразиться, за буйки, а постоянно держались берега... Ну ничего себе
Помпеи отгрохали!
- А что же вы, такой романтик, не пришли ко мне ночью? - спросила
Исида.
- Ну вот, приплыли! - опешил я. - Здравствуйте, девочки! Куда это я не
пришел?