"Давид Гроссман. Кто-то, с кем можно бежать " - читать интересную книгу автора

Данох проворно шагал, что-то объясняя про какую-то собаку, но Асаф не
слушал - переход из одного состояния в другое обычно занимал у него
несколько секунд - он плелся за Данохом по коридорам муниципалитета между
людьми, пришедшими оплатить счета за воду и налоги или донести на соседей,
пристроивших балкон без разрешения, и спускался за ним на задний двор,
пытаясь почувствовать, смог ли он уже преодолеть последнюю точку внутреннего
сопротивления Дафи, и что он скажет вечером Рои, который требует перестать,
наконец, колебаться и начать вести себя как мужчина.чером Рои, который
требует прекратитьмог ли он уже преодолеть последнюю точку внутреннего
сопротивления Д Уже издали он услышал сильный и частый лай и удивился:
обычно все собаки лаяли вместе, их хор иногда прерывал его фантазии на
третьем этаже, а сейчас лаяла только одна. Данох открыл решетку, повернулся
и сказал Асафу что-то, что трудно было разобрать из-за лая, открыл вторую
решетку и жестом велел ему войти в узкий проход между клетками.
Ошибиться было трудно. Данох не стал бы приводить сюда Асафа ради
другой собаки. Среди восьми или девяти собак, каждая в своей клетке, был
один пес, который как бы вобрал в себя всех остальных, оставив их
безмолвными и слегка ошеломленными. Он был не слишком велик, но были в нем
мощь и необузданность, а главное - отчаяние. Такого отчаяния Асаф никогда не
видал у собаки. Раз за разом пес бросался на решетку, и весь ряд клеток
дрожал и звенел, и пес издавал жуткий высокий звук, смесь воя и рычания.
Остальные собаки, стоя или лежа, смотрели на него молча, удивленно и даже
почтительно, и у Асафа было странное чувство, что если бы так вел себя
человек, то следовало бы немедленно подойти и помочь ему или уйти, чтобы
человек смог остаться наедине со своим горем.
В коротких промежутках между атаками стенок клетки Данох тихо и быстро
говорил. Кто-то из инспекторов нашел пса, бегающего в центре города возле
Сионской площади. Ветеринар предполагал начальную стадию бешенства, но
никаких признаков обнаружено не было, и, несмотря на грязь и несколько
поверхностных ранений, пес в отличном состоянии. Асаф обратил внимание, что
Данох говорит углом рта, как будто скрывает от пса, что о нем говорят.
- Уже сорок восемь часов он здесь, - выдохнул Данох боком, - а до сих
пор не выдохся. Каков зверь, а? - добавил он и слегка напрягся, когда пес
вперил в него на мгновение взгляд. - Это тебе не бродячая собака.
- Так кто же его хозяин? - спросил Асаф и отступил, так как пес снова
бросился на решетку, и от удара затряслась клетка.
- Так вот же, - прогундосил Данох и почесал в волосах, - это ты и
должен будешь определить.
- Как, я? - испугался Асаф. - Где я его найду? - И Данох сказал, что
как только этот кальб (он назвал его кальб, по-арабски) немного успокоится,
мы у него спросим. Асаф смотрел на него, не понимая, а Данох сказал: просто
сделаем то, что мы всегда делаем в таких случаях, - привязываем к собаке
веревку и отпускаем, а сами идем за ней, недолго - час, два - и она сама
приводит тебя прямо к своему хозяину.
Асаф думал, что он смеется, где это слыхано такое, но Данох вынул из
кармана рубашки сложенную бумагу и сказал, что очень важно, прежде чем
передать собаку хозяину дать ему подписать этот бланк, форму 76, положи в
карман, Асаф, и не потеряй, потому что, по правде сказать, ты слегка
рассеян, и главное, объясни ему, уважаемому хозяину собаки, что штраф - сто
пятьдесят шекелей, и либо штраф, либо суд, на выбор - он платит, во-первых,