"Давид Гроссман. Львиный мед Повесть о Самсоне" - читать интересную книгу автора

между собой? Всякому, кто читал эту притчу, известно, что жизнь и деяния
Самсона всегда направлены вовне, на филистимлян - с ними у него отношения
любви и мести, с ними пиры и битвы (в Ветхом Завете немало моментов, из-за
которых Самсон видится израильскому читателю больше "филистимлянином", чем
евреем...).
Тем не менее повесть о нем удостоилась того, чтобы войти в Ветхий завет
и быть рассказанной в подробностях; даже если время от времени Самсон
заслуживает порицания из-за своей агрессивности, дебоширства и сластолюбия,
в сознание еврейского народа он вошел как национальный герой и превратился в
символ. Возможно, потому, что в его отверженности, в его страстной
потребности сохранить свою исключительность и в его не знающем границ
стремлении перемешаться и слиться с чужаками очень сильно выражены именно
"еврейские" мотивы.
И еще: евреи во все времена гордились рассказами о его геройстве и
стремились стать, как он, - силачами, смельчаками, обладателями великой
мужской силы. И не менее этого они преклонялись перед его способностью
совершить жесткое, силовое действие без тормозов и угрызений совести -
способностью, наличие которой история на протяжении тысячелетий (вплоть до
появления государства Израиль) не признавала за "червяком-Абрамом".
На иврите он почти всегда зовется Самсоном-Героем, и спецподразделения
израильской армии носят его имя - со времен Войны за независимость ("Шаули
Шимшон") и вплоть до подразделения "Шимшон", созданного в период Первой
интифады[33] (стоит также припомнить сеть спортивных центров, созданную в
Израиле в шестидесятые годы атлетом Рафаэлем Гальпериным и названную
"Центром Самсона").
На самом деле в реальности государства Израиль иногда обнаруживается то
же неадекватное отношение к собственной силе, что и у Самсона. Поэтому
огромная военная мощь, которой владеет сегодня Израиль, не раз оказывалась
"богатством не впрок". Не преуменьшая опасностей, грозящих Израилю, не
можешь отделаться от ощущения, что чувство "обладателя невиданной силы" так
и не проникло по-настоящему в израильское сознание. И отношение к этой силе,
которая часто воспринималось как истинное чудо, не раз сопровождалось
всевозможными искажениями. А подобные искажения могут привести к переоценке
достигнутой силы, к превращению этой силы в самодовлеющую ценность, а также
к тенденции почти автоматически переходить на силовую атаку вместо поисков
других путей воздействия - типично "Самсоновы" линии поведения.
К этому можно добавить развитое у израильтян чувство потери
безопасности, возникающее при каждой угрозе (чувство, свойственное и
Самсону, когда в некоторых ситуациях он вдруг будто рассыпается на куски и
сила его мгновенно иссякает). Чувство это, не соответствующее реальной мощи
и силе страны, не раз влекло за собой преувеличенный боевой отпор. Все это,
как мне представляется, указывает на ощущение непрочности силы, которой
Израилю удалось достичь, и на внутреннюю неуверенность в собственной
защищенности. Это, безусловно, вызвано и реальными опасностями, которые
подстерегают Израиль, но также и основной его трагедией - одиночеством в
мире: еврейский народ - не "как все народы", а государство Израиль создано
"условно", и его будущее в мире поставлено под сомнение и окружено
опасностями. И этого ощущения не стереть всем атомным бомбам, произведенным
Израилем по программе, именовавшейся "Самсоновым решением".
Расправившись с филистимлянами, Самсон удаляется и обосновывается в