"Давид Гроссман. Львиный мед Повесть о Самсоне" - читать интересную книгу автора

народа, но народа филистимского - злейшего, заклятого врага Израиля.
Филистимляне владеют железным оружием и, пользуясь этим преимуществом,
постоянно учиняют набеги на племена Израилевы, пытаясь завоевать их и
поработить, а также не дают им развить собственное производство железа:
"...ибо Филистимляне опасались, чтобы Евреи не сделали меча или копья";[20]
и в последние сорок лет, как уже говорилось в начале рассказа, они
властвовали над сынами Израиля и измывались над ними. Известно также, что
колено Даново, племя Самсона, обитавшее в пограничном районе, никак не могло
утвердить собственные владения и пребывало в вечных распрях с филистимлянами
и другими народами, превосходящими его силой. Эти бесконечные распри
изнуряли племя, уменьшали его численность и оттесняли от центрального
Израиля с его культурным, политическим и социальным влиянием.[21] (В этом
контексте следует понимать и благословение, данное Иаковом перед смертью
сыну своему Дану; в этом благословении - надежда и пожелание, не до конца
реальные: "Дан будет судить народ свой, как одно из колен Израиля". И
потом - возможно, с тяжким вздохом - Иаков добавляет: "На помощь Твою
надеюсь, Господи!"[22])
Такова общественная и национальная атмосфера, в которой зарождается
связь между Самсоном и филистимлянкой. Но не менее интересно и развитие
отношений между родителями и их юным сыном. Начнем с того, что они в
смятении, ибо знают (по крайней мере, мать знает), что предназначение
Самсона - в спасении своего народа от филистимлян; а если это так, что же
может быть у него общего с филистимлянкой? Когда они говорят ему: "...разве
нет женщин между дочерями братьев твоих и во всем народе моем, что ты идешь
взять жену у Филистимлян необрезанных?" - в их речах звучит укор, даже
осуждение. "Ну почему ты не можешь быть как все?" - претензия, услышав
которую можно лишь улыбнуться, потому что она из серии вечных "родительских
претензий", какие многие из нас слышали от своих родителей (и поклялись, что
уж своим-то детям такого говорить не станут...). Но рассказ о Самсоне - не
комедия. Это история трагическая, и не в последнюю очередь - из-за явного
отчуждения юноши от своих родителей. Иногда кажется, что он и они - из двух
разных измерений бытия и никаким мостом связать их невозможно. Поэтому
тривиальный родительский вопрос наполнен безысходной болью.
Нетрудно представить, что к этому моменту родители Самсона уже
догадываются: с каждым шагом их сына по этой земле отличие его от других
людей будет становиться все явственнее и скоро все вокруг поймут, какую
необыкновенную силу он несет в себе. Но отчуждение, вызванное его
предназначением, всегда будет мешать ему почувствовать себя полностью своим
в семье и среди родного народа.
И хотя родители хорошо знают, что по своей необыкновенной природе
Самсон не может быть "как прочие люди", этот вопрос все же рвется стоном из
их сердец: ведь им как родителям трудно без колебаний смириться с великим
Божьим промыслом, отнявшим у них сына и вылепившим его таким, каков он есть.
Наверное, когда родители пытались воспрепятствовать его выбору, Самсон
смотрел отцу прямо в глаза, желая подтвердить взглядом, насколько избранница
ему "понравилась". А перед ним стоял Маной, нерешительный и напуганный. Со
дня зачатия сына его одолевали сомнения по поводу этого птенца чужой птицы,
непрошеной и опасной. Для Маноя нет человека более чуждого, чем Самсон -
энергичный, кипучий, напористый, храбрый. Судя по библейскому тексту, Самсон
не обращает внимания на вопросы отца и матери. Он и впрямь непреклонен в