"Леонид Петрович Гроссман. Исповедь одного еврея " - читать интересную книгу автора

подвижничеств ("310 окунаний") - все приносилось в жертву страстной мечте
стать великим ученым и глубоким знатоком Талмуда. Один из таких опытов чуть
не стоил жизни нашему неофиту.
Пробыв около года в Мирской иешибе и подвергнувшись здесь
несправедливому и позорящему наказанию (главный раввин в присутствии
прихожан без всяких вопросов и объяснений подверг маленького семинариста
жестокому битью по щекам) - Авраам Ковнер, глубоко оскорбленный
незаслуженной публичной карой, покинул негостеприимную школу и переселился в
соседнее с Миром местечко Столбцы. Слабые надежды на какого-то родственника
и на общественную помощь побудили его потратить последний злот (15 коп.) на
этот рискованный переезд. Двенадцатилетний мальчик становится свободным
странствующим студентом. Глубоко своеобразен этот тип старого еврейского
мира. Юные богословы, скитающиеся по знаменитым талмудическим школам,
изощряющие ум в тончайшей казуистике древних текстов, переправлялись пешком
или на тряских подводах из местечка в местечко, чтоб услышать знаменитого
комментатора Библии. Худо одетые, полуголодные, облитые обильными дождями
Западного края, вечно подверженные насмешкам, толчкам и издевательствам
разноплеменного населения убогих и бесправных губерний, но неутомимые в
своем стремлении приобщиться к знанию, таинственно заключенному в тяжелый
фолиант с квадратными буквами - они поистине достойны пристального внимания
исследователей и художников слова.
Бохурами назывались бедные еврейские подростки, посвящавшие себя
изучению Талмуда. Молитвенный дом местечка служил им даровой гостиницей.
Служка молельни подыскивал новому пришельцу кормильцев, т. е. семь
состоятельных обывателей, согласных раз в неделю принять мальчика к своему
столу. Так, подобно птице небесной, оторванный от семьи, без всяких средств,
часто еще полуребенок, юный кандидат в талмудисты жил и учился на чужбине.
Ценой периодического нахлебничества в нескольких богатых семьях он покупал
право учиться и развиваться в строго намеченных пределах.
Эти трудные, почти унизительные Lehrjahre[3] становятся неизбежно для
ученика раввинов и Wanderjahre[4] - эпохой скитаний по городам и местечкам
западных губерний. Вильно, Мир, Столбцы, Ковно, заштатный город Мерец на
Немане, местечко Воложин, снова Вильно - все это промелькнуло в ранние годы
учения виленского бохура как единая, однообразная школа, разбросанная по
нескольким городкам. Он переправлялся из местечка в местечко, как переходят
из класса в класс, продолжая все тот же курс по неизменной предустановленной
программе. Менялись молельня и раввин, раскрывался новый трактат Талмуда, но
предмет и система обучения оставались те же. "Жизнь моя в городе Мереце
ничем не отличалась от жизни в Ковне и других городах: постоянное пребывание
в стенах молитвенного дома, питание у разных обывателей по одному дню в
неделю, занятие Талмудом днем, сон на голых досках ночью и отсутствие
всякого контроля над собой".

IV

Но в отроческие годы "священные книги" уже не удовлетворяли ищущего
сознания. Вспоминаются слова современного поэта:

Был у деда косматый фолиант обветшалый,
Меж страницами - волос бороды серебристой,