"Леонид Петрович Гроссман. Исповедь одного еврея " - читать интересную книгу автора

Пук оборванных нитей от молитвенной кисти,
И меж буквами пятна, пятна сала и воску -
И душа одиноко в тех безжизненных буквах
Трепетала и билась...
Изображая с большой живостью нелепую систему преподавания в ешиботах,
где все учащиеся отвечают сразу, поднимая невообразимый и бессмысленный
крик, Ковнер объясняет и причины такого странного метода: "Это все
происходит потому, что евреи не обучаются Талмуду с целью изучения и
понимания многочисленных предметов, разбросанных в нем и имеющих высокий
научный интерес, - а для самого процесса обучения, который сам по себе
считается богоугодным делом и, по мнению некоторых ученых авторитетов,
предпочитается даже молитве. Здесь не место исследовать причины этого
странного взгляда и доказывать всю несостоятельность его; остается только
сказать, что он составляет одну из главных причин всех печальных результатов
бессмысленного воспитания еврейского юношества вообще и ешиботников в
особенности".
Следуют жуткие картины печального житейского быта этой убогой молодежи,
ютящейся по тесным молитвенным домам в мрачнейших условиях невообразимой
грязи, скученности, нищеты, развивающихся болезней и пороков. Унизительные
условия общественного питания, всецело основанного на началах
благотворительности, дополняют этот безотрадный жизненный уклад.
Описывая ешибот в местечке Воложине, который считался главным и лучшим
в России, Ковнер останавливается на общих вопросах смысла и целесообразности
талмудического воспитания.
"Главная задача ешибота состояла в изучении Талмуда, составлявшем
первую и конечную цель жизни еврея... Явление это объясняется
многочисленными гонениями, которым евреи подвергались в продолжение многих
веков, в особенности во время реформации. Жизнь их до того изобиловала
страданиями, что она стала им в тягость; поэтому они превратились в аскетов,
в живых мертвецов, и стали искать спасения и утешения в изучении Талмуда и
религиозных книг, которые обещают им за это занятие всевозможные наслаждения
по крайней мере в лучшем мире. Это настроение духа у евреев, несколько
ослабевшее во время царствования Александра I, возобновилось с большею еще
силой при наступившем затем новом порядке вещей. Евреи опять взялись за
изучение Талмуда и больше еще замкнулись в заколдованный свой круг. Дух
аскетизма, преобладающий во всех ешиботах вообще, с особенной силой
развивался в стенах воложинского ешибота, потому что туда приезжали люди
взрослые, закаленные в бедности и лишениях, у которых материальная сторона
жизни не играла никакой роли. Особенной пользы еврейскому народу воложинский
ешибот не приносил и, по своему исключительному направлению, не мог
приносить; но зато нравственная сторона его, хотя ложно направленная,
сохранилась во всей ее чистоте: ученики были люди строжайшей честности,
преданные учению со всей искренностью души, и жаль только, что такое рвение,
такая искренность и такие блистательные способности тратились на предметы,
не имеющие никакой практической важности. Если бы этой силе давали другое
направление, она, без всякого сомнения, принесла бы обильные плоды, и
русские евреи не стояли бы на такой низкой ступени сравнительно с их
единоверцами в других европейских странах..."
Познав на собственном опыте всю тяжесть этой отжившей педагогической
системы и рано оценив ее жизненную стоимость, Авраам-Урия начинает свои