"Василий Гроссман. Старый учитель" - читать интересную книгу автора

Василий Гроссман.

Старый учитель

I

Последние годы Борис Исаакович Розенталь выходил из дому лишь в теплые
тихие дни. В дождь, в сильный мороз либо в туман у него кружилась голова.
Доктор Вайнтрауб полагал, что головокружения происходят от склероза, и
советовал перед едой выпивать рюмку молока с пятнадцатью каплями йода.
В теплые дни Борис Исаакович выходил во двор. Он не брал философских
книг: его развлекали возня детей, смех и руготня женщин. С томиком Чехова он
садился на скамейке возле колодца. Он держал открытую книгу на коленях и,
глядя все на одну и ту же страницу, сидел, полузакрыв глаза, с сонной
улыбкой, которая бывает у слепых, прислушивающихся к тому, как шумит жизнь.
Он не читал, но привычка к книге была в нем настолько сильна, что ему
необходимым казалось поглаживать шершавый переплет, проверять дрожащими
пальцами толщину страницы. Женщины, сидевшие неподалеку, говорили: "Вот
учитель заснул", - и беседовали о своих делах, словно были одни. Но он не
спал. Он наслаждался теплом нагретого солнцем камня, вдыхая запах лука и
постного масла, слушал разговоры старух о своих невестках и зятьях, ловил
ухом беспощадный, бешеный азарт мальчишеских игр. Иногда сохнущие на
веревках тяжелые мокрые простыни хлопали, как паруса на ветру, и лицо ему
обдавало влагой. И ему казалось: вот он снова молод и студентом едет на
парусной лодке по морю.
Он любил книги - книги не стояли стеной между ним и жизнью. Богом была
жизнь. И он познавал бога - живого, земного, грешного бога, читая историков
и философов, читая великих и малых художников, которые каждый в силу свою
славили, оправдывали, винили и кляли человека на прекрасной земле.
Он сидел во дворе и слышал пронзительный детский голос.
- Внимание, бабочка летит - огонь!
- Есть, поймал! Добивайте ее камнями!
Борис Исаакович не ужасался этой свирепости - он знал ее и не боялся
на протяжении всей своей восьмидесятидвухлетней жизни.
И вот шестилетняя Катя, дочь убитого лейтенанта Вайсмана, подошла к
нему в своем изодранном платьице, шаркая галошами, спадающими с грязных
исцарапанных ножек, и протянула холодный кислый блин, сказав: "Кушай,
учитель!"
Он взял блин и ел его, глядя на худое лицо девочки. Он ел этот блин, и
во дворе вдруг стало тихо, и все - и старухи, и молодые грудастые бабы,
забывшие о мужьях, и лежавший на матраце под деревом безногий лейтенант
Вороненко - смотрели на старика и на девочку. Борис Исаакович уронил книгу
и не стал поднимать ее - он смотрел на огромные глаза, внимательно и жадно
следившие, как он ел. Ему вновь захотелось понять вечно удивлявшее его чудо
человеческой доброты, он хотел вычитать его в этих детских глазах. Но,
видно, слишком темны были они, а может быть, слезы помешали ему, но он снова
ничего не увидел и снова ничего не понял.
Соседок всегда удивляло, почему к старику, получающему сто двенадцать
рублей пенсии, не имеющему даже керосинки и чайника, приходят в гости
директор педтехникума и главный инженер сахарного завода, а однажды приехал