"Вершины не спят (Книга 1)" - читать интересную книгу автора (Кешоков Алим)

ТРЕВОГА! ОПЯТЬ ТРЕВОГА!

Как ни взволновало Кабарду происшествие в Шхальмивоко — выстрел с неба, поразивший невесту большевика, — память о нем уже успела заглохнуть среди других, более зловещих выстрелов и ударов кинжалов. Не стало спасения от бандитов и конокрадов, и почти каждый новый случай грабежа и убийства связывался с именем Жираслана.

С наступлением темноты редко кто решался показываться на дорогах Кабарды. Трудно было женщинам, беспокойно, особенно к вечеру, если мужья и сыновья запаздывали. Нередко на дорогах находили тела убитых, и чаще всего погибали большевики, члены партийных ячеек.

Кто же были эти убийцы? Разве мог Жираслан всюду поспеть? Разве мало и без него бродило бандитов по лесам и горам, пряталось по аулам Кабарды, Ингушетии у своих тайных соучастников? Мало ли осталось в стране развенчанных князей и уорков, мало ли мулл и кадиев покровительствовало тайным и открытым врагам Советской власти!

Борьба не кончилась, она лишь принимала иной вид. Все это Думасара не раз слышала от Астемира и не ждала скоро более спокойной жизни.

Но сегодня почему-то ей было особенно тревожно. Может быть, как раз потому, что она было настроилась на другой лад заодно с Астемиром.

Астемира еще звали по-прежнему председателем советской власти, это уже вошло в привычку. Многие предпочитали идти с жалобой не к Давлету, а как раньше — к Астемиру. С жалобщиками обычно говорила Думасара. Но ей тоже интересней было думать о школе, и всякий свой разговор с женщинами она сводила к тому что Астемиру уже обещан Степаном Ильичом медный звонок и шар, изображающий землю.

— В мечети говорили, — слышала она в ответ, — что в школе будут давать детям русскую книжку и русское сало. Верно ли это?

Думасара не знала твердо, что будет происходить в школе. Она и сама в глубине души колебалась: не лучше ли послать Лю в медресе, где обучают Корану и другим священным книгам? Кто закроет ей глаза и прочтет молитву, если сын ее не будет знать по-арабски? Мулла Батоко уже не раз говорил о том, что он не пойдет в дом большевика, даже если ему пообещают барана.

И все-таки ей больше нравилось, чтобы Астемир учил детей, а не рыскал по лесам и падям в поисках Жираслана.

Спать не ложились, прислушивались, не приближается ли конский топот.

Астемир вычистил винтовку, попробовал на палец кинжал, пересчитал патроны и зарядил наган. При этом он нет-нет да поглядывал на шкаф, где поблескивал медный колокольчик, подаренный ему вчера Степаном Ильичом.

Не сегодня-завтра получит он другой, не менее ценный подарок — глобус. Не раз Баляцо в школе у Степана Ильича, полагая, что перед ним игрушка — волчок, раскручивал его и прислушивался к приятному шуму вращения. Старик никак не мог поверить, что «волчок» этот изображает земной шар. В понятия Думасары тоже не укладывалось, как это вращающийся шарик уподобляется земле. И вот ей опять захотелось поговорить об этом и не думать о том, какая опасность грозит Астемиру.

— Как же вода может удержаться на круглой земле, если она не удерживается на круглом камне? — спросила она. — Вот ты, Астемир, ходил далеко, дальше Кабардинской равнины, разве видел ты где-нибудь, чтобы равнина делалась круглой.

— Этого объяснить я не могу, — признался Астемир. — Еще много надо учиться.

— Женщины говорят, что ты будешь давать в школе детям русское сало. Верно ли это?

— Это неправда, — отвечал Астемир. Астемир хорошо понимал, какие предстоят трудности. Может быть, еще большие, чем на посту председателя с докучными земельными делами, бесконечными ссорами по поводу распределения десятой доли и нарядов на подводы. Нелегко будет уломать родителей отпускать детей в школу. Казалось бы, есть уже звонок, будет глобус, на днях в ячейке решат, можно ли занять брошенный дом, а все еще нет учеников. Астемир догадывался, что даже Думасара не хочет посылать в школу сына. И он подыскивал слова, чтобы заговорить с ней об этом, но вдруг Думасара насторожилась, встала, и он тоже услыхал приближающийся топот коней.

Астемир подпоясался — кинжал был прикреплен к поясу, — набрал полные карманы патронов, взял винтовку. Топот слышался уже близко и затих у самого дома.

— Эй, Астемир, выходи!

— Бьет нас аллах, — бормотала старая нана, Думасара прильнула к окну — ворота от крыты, во дворе люди и кони. Один всадник спешился.

Кони после быстрой скачки нервно перебирали ногами. Кудлатый пес неистовствовал, кружась по двору.

— Астемир, хватит спать, выходи!

С появлением во дворе хозяина усердный пес залился лаем еще громче.

В спешившемся всаднике Думасара узнала Эльдара.

— Это Эльдар и его всадники, — сказала она, успокаивая старую нану, как будто ей самой стало спокойней, когда она убедилась, что это действительно Эльдар.

— Да, узнаю его голос. Но зачем они приехали среди ночи?

Думасара не могла ответить на этот вопрос, как Астемир не мог ответить, почему на круглой земле удерживаются воды морей и рек.

— Салям алейкум! — приветствовал Астемира Эльдар.

— Алейкум салям, Эльдар! Эльдар подвел Астемиру коня.

— Вот тебе конь… Садись, и едем. — Как его кличка?

— Лавина.

Казгирей прискакал к Иналу как раз в то время, когда у него сидели тезка Казгирея — Матханов и Эльдар: были получены сведения, что Жираслан хочет перейти в Осетию и ночью прибудет в аул Прямая Падь, граничащий с Осетией. Сообщение Казгирея подтверждало правильность этих сведений. Нельзя было терять ни минуты. Через полчаса отряд особого назначения под командой Эльдара выезжал из Нальчика, но выезжал он не на восток, в сторону Осетии, а на запад, во-первых, для того, чтобы обмануть бдительность Жираслана, а во-вторых, чтобы заехать в Шхальмивоко не только за Астемиром, но и за Саидом. Это делалось по совету Матханова — на Саида и еще на одного старика хаджи возлагалась роль парламентеров. Всего этого Астемир не знал. Эльдар торопил его, обещая сообщить все подробности в дороге. В ночной темноте казалось, что вся улица заполнена всадниками. Астемир разглядел две тачанки с пулеметами. В каждой из тачанок сидел старик. Одним из них был Саид. Зачем они тут?

— По коням! — скомандовал Эльдар. — Едем. Некогда!

Отряд тронулся под отчаянный лай собак. Астемир залюбовался командиром и конным строем отряда. «Вот и Эльдар стал, как хотел, командиром…»

Уже вышли за околицу, по степи понесся розный топот копыт, стук тачанок.

Время от времени выплывала луна, и при ее свете хорошо были видны знакомые лица под мохнатыми шапками, блестели сбруя и оружие. Астемир знал всех людей отряда, состоявшего преимущественно из прославленных джигитов, повстанцев-партизан, но было здесь и несколько человек горожан, русских мастеровых, железнодорожников. Коммунистический отряд особого назначения нес нелегкую службу по борьбе с бандитизмом.

Астемир поглядывал на Эльдара и все ждал, когда же тот начнет объяснение.

Эльдар не очень торопился с этим, что-то обдумывая.

— И лошади между собой разговаривают, а ты все молчишь, — не выдержал Астемир. — Рассказывай. Скачем в Прямую Падь? Зачем так гонишь?

— Надо торопиться — бандит никогда не спит до утра.

— А зачем Саид? Зачем второй старик?

— Казгирей задумал взять абрек-пашу — Жираслана — живым. Второй старик, хаджи, — родственник Али Имамова, у которого прячется в эту ночь Жираслан. Вместе с Саидом они попробуют уговорить Жираслана сдаться в плен, на поруки. Так хочет Казгирей.

— Уговорить Жираслана? — усомнился Астемир. — Еще не было случая, чтобы кому-нибудь удавалось уговорить его. Глупость задумал Казгирей. А Инал знает?

— А как же! Инал согласился… Э, нет, большая голова Казгирей, хотя и не по-моему делает.

— А что не по-твоему?

Эльдар опять замолчал. Несмотря на похвалу Казгирею, его томили противоречивые чувства. Мало сказать, что приказание взять Жираслана живым было ему не по душе. В Эльдаре закипала кровь при мысли о том, что вскоре он может встретиться с Жирасланом лицом к лицу. Он не сомневался, что выстрел в Сарыму был местью за его вторжение в дом Жираслана. И вот ему приказано щадить кровника.

Кони Эльдара и Астемира шли голова в голову ровной рысью. Эльдар заговорил опять.

— Два сына этого хаджи в банде Жираслана. Казгирей хочет взять Жираслана живым… Будь ты проклят аллахом!

— Кого проклинаешь, Казгирея, что ли?

— Казгирей Матханов большой человек. Я кляну Жираслана… Но я возьму его.

— Не легко будет…

— Не увидеть мне больше Сарымы, если я не настигну его!

Астемир больше не удивлялся, не возражал. Эльдар ярился:

— Сними мне голову, отдай собакам, если в Сарыму стрелял не его человек! Я настигну его!

Он выпрямился и пришпорил коня.

Эльдар, боясь показаться хвастуном, не рассказал Астемиру, что Казгирей Матханов напутствовал его словами. «Это для тебя большая ночь, Эльдар. Если справишься с задачей, заменишь Нашхо в его работе».

Инал согласился с предложением сохранить жизнь Жираслану, после того как Казгирей пообещал при первом же новом обмане со стороны Жираслана не щадить преступника: очень уж заманчива была мысль Казгирея использовать влияние Жираслана среди абреков и конокрадов для их же уничтожения.

Сообщение, что абрек-паша имеет верное пристанище в их родном ауле, особенно затронуло Икала и Казгирея, хотя к этому времени дома Маремканова и Матханова были опустошены, разрушены, сожжены. Только прежний старый дом Кургоко и теперь считался одним из лучших в Прямой Пади. После Степана Ильича жил в нем состоятельный и почтенный хозяин, тайный сообщник Жираслана, бывший муфтий Имамов.

Проезжали аул за аулом. Сердитый лай собак долго слышался вдогонку.

Недалеко был Терек, и скоро повеяло сыростью. Эльдар придержал коня.

На повороте обдало грозным Шумом реки.

— Дело к дождю, — заметил Астемир. Кони фыркали и водили ушами. Острый за пах сырости им нравился.

— Сто-ой! — раздалась протяжная команда.

Еще не видимая в темноте река неслась где-то близко, грохоча камнями. Астемир спешился и передал поводья Эльдару.

Эльдар с конями на поводу пошел за Астемиром.

— Спички есть? — кричал Астемир. — Давай сюда!

Найдутся ли? Не у каждого бывали спички в ту трудную пору. Но нашлись. Огонек вспыхнул. Астемир что-то разглядывал под ногами:

— Здесь брод, будем переходить.

В сыром, вязком грунте при свете спичек обозначались следы колес и копыт. Астемир знал, что неподалеку, по другую сторону Терека, есть лесок, куда кабардинцы ездят за топливом. Следы подтверждали, что это то самое место, где переходят брод…

На время переправы командование перешло к Астемиру:

— Подобрать бурки. Коням дать волю; не торопить. Поводья из рук не выпускать. Стремена опустить. Не сбиваться в кучу. Идти так, чтобы морда заднего коня касалась хвоста переднего. Конь упадет — бурку долой, хватайся за хвост впереди идущего коня… в реку не смотреть.

Астемир кончил наставления и, резко повернув коня, сошел в поток первым.

Волна сразу хлестнула по лошади. Умный конь, чувствуя себя вожаком, ступал осторожно, обходя подводные валуны, принюхиваясь к воде. Астемир подался всем телом вперед, опустил поводья, но зажал круп коня коленями: лошадь чутка, как ни одно животное, она ни на мгновение не должна чувствовать неуверенность седока, и всадник каждую минуту должен быть готовым поддержать коня своей волей.

Конники следовали за Астемиром.

Головные уже достигли стремнины. Еще немного! Еще! Люди подбирали ноги все выше. И все-таки вода уже достигла седел, охлестывала бока лошадей. Конь Астемира пытался поплыть, всадник сдерживал его. И вдруг конь быстро пошел вперед и выскочил на берег…

С середины реки слышались вопли и причитания насмерть перепуганных стариков — тачанки застряли.

Но Эльдар решил не ждать, пока вытащат тачанки. Он оставил старшим Астемира, а сам с отрядом двинулся дальше.

Теперь скакали в гору.

Начинались кукурузные поля, сухо шуршавшие под копытами. А за полями пошли буераки. Прямая Падь была недалеко, по ту сторону мощного отрога.

Но и времени осталось уже немного. Небо из черного становилось синим. По сторонам вставали одинокие деревья.

Подъем кончился, открылся широкий простор.

Пошли под гору. Эльдар остановил отряд, осмотрелся.

Ждать тачанки или не ждать? Эльдар при слушался, подозвал Казгирея и двух других удальцов отряда — Кучука Балкарова и Жемала Хашева.

— Иди со своими людьми вперед, — распорядился, обращаясь к Казгирею, Эльдар. — Будьте осторожны, заставу снимайте без выстрелов. Шляпы при вас?

— Шляпы при нас, — отвечал Казгирей.

Его всадники уже обматывали копыта лошадей войлочными шляпами, обвязывали их веревками.

Джигиты должны были с двух сторон обойти дом муфтия, в котором заночевал Жираслан — абрек-паша.

— Там не перейдешь болота, все поросло камышом, — заметил один из всадников.

— Меньше болтай, — остановил его Жемал Хашев, но и сам на минутку задумался, разглаживая усы концом плетки. — Поехали!

Тронулся с места и отряд Кучука Балкарова.

— Кучук, — остановил его Эльдар, — есть к тебе еще моя личная просьба — взять коня Жираслана. Сумеешь? Когда-нибудь уводил коней?

— Не шутка — у Жираслана коня выкрасть! — добродушно усмехнулся Кучук.

А другой джигит, постарше, сказал:

— Молодой ты еще, Эльдар, что такое приказание даешь. Виданное ли дело, у Жираслана коня выкрасть! Да сначала ты его самого забери, еще заберешь ли!

Эти слова уязвили Эльдара и подзадорили Кучука.

— А вот ты увидишь, возьму я его или нет, — резко ответил Эльдар.

А Кучук, поворачивая коня, бросил:

— Почему не попробовать — попробую! За мной, джигиты!

Стук приближающихся тачанок отвлек Эльдара. Подскакал Астемир, за ним подкатили тачанки с пулеметами и стариками-парламентерами.

Нельзя было терять больше ни минуты. Края облаков на востоке уже начинали розоветь.

Из-под горы навстречу им бесшумно двигались какие-то тени. Разведчики Казгирея деловито вели на арканах пленных. Хотя и было понятно, кто это такие, Эльдар спросил:

— Кто вы? Откуда?

— Надо было спрашивать, когда брали на аркан! — огрызнулся один из пленных. — Видит аллах, мы ни при чем.

Казгирей рассмеялся:

— Они говорят, что шли за самогоном.

— То-то и видно! Кто же это на заре самогон пьет?

— Вот, Эльдар, трофеи, — проговорил Казгирей, передавая командиру кинжалы и наганы, — винтовки, должно быть, побросали…

Забрать пленных без выстрела помог счастливый случай. Как и следовало ожидать, Жираслан выставил на дороге заставу. Но в эту же ночь он ждал возвращения своих людей, посланных в сторону Осетии. Пьяные сторожевые приняли людей Казгирея за своих.

— Берите к себе на седла. Они нам еще понадобятся, — распорядился Эльдар. — Жираслан тут?

— Видит аллах, он вас ждет, — не без язвительности отвечал один из пленных.

По расчетам Эльдара, группы Кучука и Хашева уже должны были занять свои позиции. Внизу, под горою, можно было различить длинную улицу аула, отдельные дома и сады. Дома лепились по склонам оврага, спускающегося к речке и вдруг замыкающегося довольно высоким холмом. Можно было рассмотреть и чуть бледнеющий узкий минарет мечети на вершине холма, на его склоне чернел сад. Сад был общим и для мечети с кладбищем и для дома Имамова. По ту сторону холма, огибая его, пролегло поросшее камышом русло замшелой протоки.

Задача Кучука и Хашева в том и состояла, чтобы подойти к дому с тыльной стороны: со стороны болота, сада и кладбища.

Считая, что момент наступил, Эльдар отдал команду, и весь его отряд, сопровождая тачанки, поскакал к аулу.

Как будто все было хорошо обдумано, но приказ взять Жираслана живым крайне осложнял дело.

По всей Кабарде не уставали рассказывать легенды о неуловимости абрек-паши. «Он тебя видит, а ты его нет», «Только что был здесь — и уже нет его». Только что видели, как банда переправлялась через реку, абрек-паша заезжал даже к кому-то на двор отдохнуть и выпить айрана или махсымы, — и вот опять банда растаяла как дым…

Однажды удалось узнать точное, время и место, где Жираслан должен был встретиться со своей новой возлюбленной. Дом был оцеплен. Начался обстрел. Вдруг что-то мелькнуло над крышей, и человек в папахе и черкеске, описав в воздухе дугу, погрузился в гущу деревьев… «Жираслан!» — бросились в погоню, но в ветвях деревьев нашли чучело в старой, рваной черкеске. Это опять была хитрость Жираслана, благодаря которой он успел уйти. Расчетливо приготовил чучело, привязал его к веревке, закрепленной на пригнутой ветке тополя. Кто-то из приспешников князя отпустил эту пружину, в то время как Жираслан вскочил на коня, ожидавшего его за домом… Не было недостатка в подобных рассказах о подвигах бандита…

Удивительно ли, что ни Эльдар, ни Астемир, ни их конники не были уверены в благополучном исходе операции.

Неужели опоздали?

Эльдар весь дрожал от нетерпения. Он ждал и все еще не слышал условных выстрелов Хашева и Кучука.

Одноэтажный дом фасадом был обращен к саду. Задняя стена дома с двумя окнами выходила на улицу. Рассвело уже настолько, что эти два окна, на которых сейчас сосредоточилось внимание всех, отчетливо чернели на выбеленной стене.

— Там была мастерская Степана Ильича, — глухо заметил Эльдар.

Астемир, тоже разглядывавший старый дом, ничего не ответил.

Аул был разбужен топотом конницы.

Эльдар заворачивал своих всадников на чейто двор, под прикрытие густых кустов боярышника и калины.

— Заезжай сюда… Пулеметам занять позицию на улице… Астемир! Оставайся с тачанками.

Из-за приоткрывшейся двери дома на минутку показались головы — и дверь захлопнулась.

Астемир принял командование над тачанками, повернул их пулеметами в сторону дома и стал высаживать старика, родственника Имамова. Это оказалось нелегкой задачей. Старик был перепуган насмерть. Люди Казгирея ссадили со своих коней пленников-бандитов, связали им руки за спиной и под дулами винтовок заставили идти вперед. За ними, согнувшись в три погибели, двинулся хаджи.

Эльдар, Астемир, пулеметчики, стрелки в кустах — все напряженно следили за тем, как старик в чалме и двое пленников со связанными руками шаг за шагом приближались к дому.

Вот они поднялись на холм, подошли к кустам… И в этот момент прозвучали один за другим два выстрела со стороны сада — окружение завершено!

Эльдар дал ответный сигнал, выстрелив в воздух.

Некоторые из конников, спешившись, полезли на чердаки ближайших домов, но сам Эльдар с коня не сходил. В седлах оставались еще несколько всадников — на случай, если понадобится немедленная погоня.

— Должно быть, сейчас начнут, — произнес Казгирей, желая этим сказать, что парламентеры вступают в переговоры. — Хорошо. если поддастся, а не поймет — ему же горе. Эх, должно быть, в бурный день родился Жираслан, что у него такая бурная жизнь!

— Да и смерть налетает бурей, — заметил другой всадник.

— Забываете, — отозвался Эльдар, не сводя глаз с маленьких квадратов окон на белых стенах, — его надо взять живым.

Крадучись вдоль плетня, подошел Астемир. За ним, едва переводя дыхание, тащился бледный Саид. Но как только старик увидел Эльдара, он встряхнулся и спросил с неожиданной поспешностью и даже не без дерзости:

— А по какому закону его будут судить? По закону правоверных или по закону большевиков?

— Кого? Абрек-пашу? Его будет судить тот закон, которого он не хочет признать и топчет… Но это не твое дело, Саид… Ты выполняй повеление верховного кадия.

— Истинно так, — смирился Саид. — Ты же видел, что я отправил твоих людей с благословения аллаха.

— Это я видел… Уходи туда, в кусты. Опять прогремел выстрел. На этот раз стреляли бандиты.

— Ударили по своим! — воскликнул Казгирей, один из пленников-бандитов покачнулся и упал ничком.

Новый выстрел сразил второго бандита, а старик хаджи упал на колени и воздел руки к небу.

Из всего этого Эльдар уяснил только одно — Жираслан еще там!

Но Эльдар ошибался: под крышей оставались только ближайшие сподвижники Жираслана, его самого там не было. Жираслан спал в эту ночь на задворках в копне сена, там, где двор переходил в сад и кладбище. Первые же выстрелы разбудили абрек-пашу. Его сподвижники стремились выиграть время, дать атаману возможность уйти. Бой начался с того, что бандиты расстреляли своих товарищей, подозревая предательство, старика они пощадили.

— Жираслан здесь! Он здесь! — кричал Эльдар.

Он с такою силой ударил Астемира по плечу, что тот даже слегка присел.

— Сохрани силы, — успокаивал он Эльдара, — они сейчас тебе понадобятся… Не зевай, гляди в оба.

С тачанок грянула пулеметная очередь.

А под стеною, у кустов, лежал, обхватив чалму руками, старик хаджи, и, как бы следуя хорошему примеру, Саид тоже упал ниц, громко призывая аллаха.

Кони беспокойно переступали с ноги на ногу.

Было видно, как под пулями посыпалась штукатурка осажденного дома, облачко пыли отнесло ветерком.

Эльдар рассмотрел теперь, что окна в доме Имамова заложены кирпичами. В этой кирпичной кладке были прорези для бойниц. Возможно, бандиты стреляли и с деревьев сада, но двор казался таким же мертвым, как и кладбище за ним.

С крыши над Эльдаром и Астемиром скатился стрелок. Это была первая жертва в отряде.

Испуганные, полуодетые жители — женщины, мужчины, старики с петыми ребятишками на руках — бежали по улице, прятались по задворкам, укрывались в камышах.

Новые пулеметные очереди снесли сначала круглый глинобитный дымоход, а потом расщелкали всю крышу. Несколько пуль просвистело над головами Эльдара и Астемира, возможно, пули своих же стрелков.

— Не подумали, глупость сделали, — сокрушался Астемир. — Напрасно отправили старика! Лучше бы напасть сразу…

— Эй-и-и!.. Поздно думать, — отвечал Эльдар, — теперь надо его брать хоть живым, хоть мертвым.

И Эльдар сжал зубы. Лицо его побледнело, как бы окаменело, горячий взгляд из-под шапки был неподвижен.

Вдруг послышался истошный крик одного из стрелков, балкарца Хабижа, с чердака:

— Уходит… Вон бежит… Это абрек-паша!

— Где ты видишь его? — метнулся Эльдар.

— Вижу его, — кричал Хабиж, славившийся необыкновенно зоркими глазами. — Вон бежит по кладбищу между могилами.

Хабиж не ошибался. Теперь и Эльдар с Астемиром увидали фигуру, мелькающую между могилами, — несомненно, это был Жираслан.

Не нашлось бы теперь такой силы, которая была бы способна удержать Эльдара на месте. Да что говорить, тут и Астемира не могло удержать благоразумие! Он мгновенно вскочил в седло.

Но перед тем как начать погоню, Эльдар еще раз привстал на стременах и внимательно оглядел местность. — Кучук накрыл его! — воскликнул Хабиж,

— Где Кучук? Где видишь его?

— Вон! Абрек-паша отстреливается. Нужно было обладать зоркостью Хабижа, чтобы увидеть, как юркая фигурка абрек-паши вдруг припала к земле. Блеснули выстрелы. Стреляли и со стороны сада, и уже невозможно было понять: стреляют ли там люди Кучука, преследующие абрек-пашу, или бандиты, прикрывающие бегство атамана…

«Но почему же, — подумалось Эльдару, — почему Жираслан без коня? Неужели Кучуку все-таки удалось его увести? Ай да Кучук!»

Кучуку не удалось совершить небывалый подвиг — увести коня у Жираслана, но из своей засады Кучук первым увидел абрек-пашу, пробирающегося к копне сена, в которой, как в шалаше, была спрятана лошадь. Помня строгий наказ Эльдара — без последней крайности не стрелять в абрек-пашу, но опасаясь, что тот уедет, Кучук в тот самый момент, когда Жираслан выводил лошадь, подстрелил ее. Мгновение — и Жираслана как не бывало…

С быстротой и увертливостью змеи Жираслан скользил между кустами и могилами. Возможно, что он и ушел бы, прежде чем его со своего поста заметил Хабиж, однако он не избежал рокового просчета: обратил все свое внимание туда, откуда прозвучал выстрел, поразивший коня, и не подумал, что его могут увидеть издалека с другой стороны.

Эльдар, Астемир, Казгирей и еще три-четыре всадника уже выезжали из-за прикрытия на улицу. Было бы безумием скакать напролом к осажденному дому. Следовало быстро пересечь улицу, выйти на кручу за домами, по верхней террасе оврага добраться до холма и зайти с тыльной стороны, откуда приблизились к кладбищу Кучук и конники. Все это в случае удачи могло занять минут шесть-семь.

Всадники хорошо понимали друг друга. Астемир взмахнул шашкой — длинная очередь пулеметного огня прикрыла маневр, всадники, проскакав по задворкам, начали взбираться по крутому склону оврага.

Большой грех — нарушать покой кладбища. Об этом помнили стрелки Кучука и проклинали абрек-пашу, вынуждавшего их к такому святотатству, но сам Кучук успокаивал их, заверяя, что грех падет только на абрек-пашу.

Жираслан видел, что он в западне, но не терял надежды ускользнуть. Вся его воровская изощренность была направлена на то, чтобы отыскать лазейку. Внезапно перехватить одного из коней осаждающих? Выбраться с кладбища ползком и спрятаться в какой-нибудь щели оврага?.. Последнее представлялось Жираслану наиболее верным и доступным. Казалось, чутье не обманывает его — он уже видел каменную, почерневшую от времени ограду, проломы в ней, поросшие кустами. Он выбрал один из проломов и прикидывал, как подползти к нему.

В правой руке у него был зажат кольт, второй револьвер оставался в кобуре. Жираслан слышал стрельбу, бешеный огонь пулеметов и выстрелы со стороны сада.

До пролома оставалось не более тридцати шагов. Жираслан полз, стараясь не потревожить даже траву, и вдруг услышал вблизи осторожный шум, приглушенные голоса. Он поднял голову: несколько человек с револьверами и винтовками в руках, крадучись, цепью шли на него, но его еще не видели… Еще несколько человек лезли через пролом. Жираслан узнал Эльдара. И тут же кто-то воскликнул:

— Вот он!

Не отдавая отчета в своих действиях, Жираслан вскочил на ноги, выхватил из кобуры второй кольт и, стреляя из обоих револьверов, бросился назад.

Предостерегающий возглас Астемира, первым заметившего опасность, сделал свое дело: почти все машинально присели. Однако без жертв не обошлось — один из джигитов больше не встал. Эльдар почувствовал хлесткий удар по ноге, упал, но тут же поднялся. Скосило и еще одного…

Через минуту старый склеп, куда успел юркнуть абрек-паша, оказался под дулами десятка винтовок. Бандиту оставалось только одно: как можно дороже продать свою жизнь.

Тем временем сопротивление абреков в доме Имамова было сломлено. Послышались взрывы ручных гранат под стенами осажденного дома, и бой прекратился.

Наступила тишина. Жираслан понял, что остался один, что он последний. И, как бы подтверждая это, кто-то из его преследователей прокричал из-за кустов:

— Жираслан! Сдавайся! Ты остался один.

Как ни странно, ему показалось небезразличным, что его назвали прежним именем Жираслан, а не абрек-пашой. «Это голос Эльдара, он кричит… Вот с кем скрестились мои пути», — подумал Жираслан.

Эльдар решился, несмотря на ранение, идти прямо в склеп и там брать Жираслана, побеждая не оружием, а силою слова, бесстрашием, отвагой. Только таким образом мог теперь Эльдар проявить свое превосходство над врагом и отомстить за все. Риск, конечно, был смертельный, и Астемир удерживал Эльдара от этого шага.

Рана Эльдара не была тяжелой — пуля прострелила ляжку, рану перевязали платком.

Эльдар встал.

— Пойду, — заявил он с такой реши мостью, что Астемир понял бесполезность дальнейших уговоров.

Кто-то подал Эльдару казацкую шашку, и Эльдар шагнул, опираясь на нее, бледный, с лихорадочным огоньком в глазах.

— Возьмите это… и это. — Эльдар передал Казгирею карабин и револьвер.

— Тогда и я с тобой. — Астемир шагнул следом.

Эльдар крикнул, обращаясь к склепу:

— Жираслан, мы идем к тебе… Это я, Эльдар… Без оружия… Узнаешь меня? А со мною Астемир.

Ответа не было.

Смельчаки остановились. Сильная боль заставила Эльдара пригнуться. Сжав зубы, он застонал.

Астемир поддержал его.

Вход в склеп был с другой стороны, но меж старых камней виднелись щели, через которые Жираслан мог стрелять.

— Жираслан, — заговорил теперь Астемир, — вся Кабарда знает твой ум. Слушай меня. Ты можешь стрелять в нас… без смысла, без доблести. Нужно ли тебе это? Мы идем от имени Инала и Казгирея. Первые люди Кабарды призывают тебя: сдайся на милость, иди под защиту закона. Ты слышишь нас, Жираслан? Ответа не было.

— Ты ранил Эльдара, он не в силах ступать. А не то он не побоялся бы войти в склеп… Жираслан, отвечай!

Эльдар же и в самом деле ослабел настолько, что с трудом держался на ногах. Но он овладел собою и заговорил снова:

— Почему молчишь, Жираслан? Выходи! Выходи под защиту закона! Выходи или стреляй.

Голова Жираслана без шапки показалась над склепом, и Жираслан встал во весь рост. Протянулась его рука. В ту же секунду рядом с Эльдаром прозвучал выстрел. Это непроизвольно, забыв запрещение, выстрелил Казгирей. Жираслан покачнулся, рухнул.

Настала тишина.

— Аллаур-сын! — свирепея, выругался Эльдар. Он хотел броситься туда, где свалился Жираслан, и сам упал. — Что сделал ты, сын безумного? Зачем?

Казгирей в растерянности опустил карабин.

Астемир осторожно шагнул вперед, к темному отверстию, откуда несло теплом сухой, старой ямы и куда соскользнул Жираслан. Со всех сторон к кладбищу бежали люди. Астемир спустился в полуразрушенный склеп и скорее угадал, чем увидел, в теплом, душном мраке Жираслана. Он лежал навзничь — без шапки, весь измазанный землею.

Когда его вынесли, он дышал, но был без памяти. Травинки застряли между газырями на дорогой черкеске голубого цвета, под ногти забилась земля. Лицо Жираслана все еще было красивым.

Возбужденные боем конники собрались вокруг раненого, и каждый старался хорошенько рассмотреть его — Жираслана, абрек-пашу. Кучук угрюмо спросил:

— А конь его… ранен или убит?

— Ранен в переднюю ногу, — отвечали Кучуку.

Дыхание Жираслана становилось частым и шумным. Эльдару сейчас больше всего хотелось довезти его живым до Нальчика, он торопил с отъездом. Астемир отдавал распоряжения. Раненных в бою конников сносили в ближайшие дома. Решили оставить здесь и старика хаджи, который до конца боя пролежал в кустах и все еще не в силах был произнести хотя бы слово. Для Эльдара и Жираслана настелили в тачанку побольше соломы, туда же посадили и Саида. Отряд двинулся в обратный путь.

Саид всю дорогу бормотал про себя молитвы, а Эльдар морщился от боли при каждом толчке и, хмурясь, прислушивался к дыханию Жираслана.

Следом за отрядом уже несся по аулам слух, что Эльдар и Астемир из Шхальмивоко застрелили Жираслана и везут его тело в Нальчик.