"Густав фон Грюнебаум. Классический ислам: 600 - 1258 гг " - читать интересную книгу автора

царства участвовали в мировой политике столетиями. Они представляли собой
естественный центр как сухопутной, так и морской торговли, которая
осуществлялась с помощью судов, курсировавших между Красным морем и
Индийским океаном. К ним вели караванные пути из Сирии и Египта. Основой их
экономики была бережно сохранявшаяся ирригационная система. В
интеллектуальном и политическом смысле и в какой-то степени в
лингвистическом отношении они были отрезаны от остальной части полуострова,
хотя южноаравийские колонии появлялись вдоль всех караванных путей и история
фиксирует по меньшей мере одну успешную вылазку с юга в центральную часть
полуострова. Но доисламские арабы ощущали духовное единство не с Йеменом.
Несмотря на существование некоторых параллелей или исходящих с юга влияний,
ислам представляет собой порождение Центральной и Западной Аравии, и к тому
же его Пророк появился на свет в самом значительном поселении этого региона.
Власть на юге была сконцентрирована в городах, тогда как на остальной
части полуострова она принадлежала кочевникам; на юге доминировала тенденция
к объединению в государства, тогда как повсюду в иных местах население было
рассредоточено по племенам и в немногих городках. Условия жизни в пустынных
областях ограничивали примерно шестью сотнями человек численность постоянной
жизнеспособной кочевой общины, которая могла совместно располагаться
лагерем; города, естественно, были куда больше, и существовали они главным
образом торговлей и доходами от паломников, если, подобно Таифу на
юго-западе и Ясрибу на северо-западе, не находились в благоприятных по
аравийским стандартам природных условиях. Казалось, что кочевники
экономически самостоятельны, но на самом деле они зависели от крестьян и
горожан, которых презирали. Последние, страдая от грабительских набегов
кочевников, презирали их не в меньшей степени, хотя в действительности
разделяли их взгляды и предрассудки, ибо с тех пор, как сами они отказались
от кочевого образа жизни, миновало мало поколений. Оседлое население
полуострова сохраняло даже племенную организацию. Лишь среди крестьян или
полностью оседлых в пограничных областях происхождение человека больше
определялось местом жительства, чем его принадлежностью к тому или иному
племени.
Поэтому индивидуум как в оазисах, так и в пустыне ощущал себя в первую
очередь и главным образом членом своего племени. Только в племени и с его
помощью он мог существовать и ему был гарантирован необходимый минимум
личной безопасности. Речь идет не только об уважении, которым он пользовался
за пределами племени и которое зависело от статуса последнего, а в самом
племени - от положения его рода; вне своей группы он вообще не считался
личностью, так как ни с кем из соплеменников равного с ним положения не был
связан обязательством исполнять закон кровной мести, который один лишь и
сдерживал разнузданное насилие, царившее в отношениях между племенами.
Племя, несомненно, представляло собой эффективно действовавшее сообщество,
но оно не было жестко скреплено воедино. И слияние и разделение
первоначально не связанных между собой групп, которые совместно
располагались лагерем, были устойчивыми, узаконенными формами; рано или
поздно такие события находили отражение в официальной генеалогии, в которой
получали отзвук как предыдущая история племени, так и его временные
политические союзы. Этой свободной форме организации сопутствовало
отсутствие авторитетного руководства. Глава племени (сейид, букв, "оратор")
проявлял гостеприимство и заботился о племени, руководил перекочевками,